Квазимодо

«Иди в дом, — приказал он. — Вызови его сюда, одного. Только имени моего не называй. Если будет упираться, скажи: Марван зовет. Давай… автомат оставь, он тебе там ни к чему.»

Ахмад вышел сразу, присел на корточки рядом с Абу-Нацером, который сидел прямо на земле, привалившись к ограде. Вид у зиядова брата был встревоженный.

«Зачем пришел, Абу-Нацер? Опасно тут. Солдаты в деревне. В дому у мухтара сидят, на втором этаже. И джип на площади, возле мечети. И блокпосты повсюду. Уходили бы вы… неровен час, нарветесь.»

«Не боись, дорогой… — усмехнулся Абу-Нацер. Он с удовольствием чувствовал знакомый сексуальный подъем, напряжение полового члена, как при виде голой бабы. Это чувство всегда посещало его непосредственно перед убийством. Он сглотнул слюну. — Ты мне лучше скажи: вас трясли или как?»

«Конечно, трясли, — поспешно отвечал Ахмад. — Как и всех тут в деревне. Обыски, из дома в дом. Все сараи перерыли. Некоторых по два раза прошли. И не уходят, значит еще раз пройдут.»

— «Про меня спрашивали?»

— «А как же… Ты ведь у нас знаменитый. Только кто у нас тут что скажет? Да и не знают ничего… что ж тут скажешь?»

— «Ага. Как Зияд? Нога его?»

— «В порядке, слава Аллаху. Пулю-то вынули, в больнице, в Рамалле. Сейчас лежит дома, выздоравливает. Он ведь у нас теперь герой, правда? Не такой, конечно, как ты, но все равно…»

Ахмад заискивающе заглянул в лицо Абу-Нацеру. Абу-Нацер важно кивнул.

«Ясное дело, герой… А как там у меня? Жены, дети?»

— «Слава Аллаху, все живы-здоровы.»

«Да я не про то… — поморщился Абу-Нацер. — Солдаты дома есть? Засада? Стерегут их?»

Ахмад засмеялся дробным подобострастным смешком.

«Нет, не стерегут. И солдат нету. Разве какой дурак подумает, что ты осмелишься в свой собственный дом придти, когда на тебя по всей округе облаву ведут?»

Абу-Нацер снова усмехнулся.

«На меня? А почему ты решил, что эта облава — на меня? А?.. Что молчишь, Ахмад, дружище? Тебе кто сказал-то? Шабак, что ли?»

Ахмад поперхнулся, заспешил, заторопился с ответом.

«Господь с тобою, Абу-Нацер… Скажешь тоже… какой Шабак? Просто… кого же тут еще искать, как не тебя? Ты ведь у нас…»

«Ага, — перебил Абу-Нацер. — Знаменитый.»

«Вот-вот, — радостно подтвердил Ахмад. — Знаменитый…»

Абу-Нацер помолчал. Ахмад сидел перед ним на корточках, как на низком старте, ловя каждое его движение, каждую тень, каждое облачко, мелькающие на начальственном лице страшного земляка.

«Ладно, — сказал Абу-Нацер. — Молодец. Я за тебя при случае в Рамалле слово замолвлю. Ты мне друг, а Абу-Нацер друзей не забывает. Ты и Хусам. Как он, кстати?»

— «Слава Аллаху, спасибо Абу-Нацер. Дома сидит, как и все. Из деревни ведь нынче не выйдешь, комендантский час, перекрыто все, мышь не проскочит.»

«Ага…» — Абу-Нацер снова замолчал и на этот раз молчал довольно долго. Скорчившийся напротив него Ахмад устал ждать и уже оперся рукою об землю, собираясь присесть, как Абу-Нацер нарушил молчание.

«Скажи, Ахмад, могу я тебя о чем-то попросить? Я, Абу-Нацер.»

«Конечно, — поспешно заверил Ахмад, чувствуя, как сердце его ныряет в пятки. — Конечно, Абу-Нацер, о чем речь… Для тебя мы… для тебя…»

«О'кей, — властно перебил его Абу-Нацер. — Тогда иди и сейчас же возвращайся ко мне с Хусамом. Вы нужны мне оба… Ну что ты расселся? Не слышал? Быстрее!»

Ахмад вздрогнул и замялся.

«Ээ-э… Абу-Нацер… у нас тут комендантский час…»

«Ага… — зловеще констатировал Абу-Нацер. — Значит, комендантского часа боишься… ну что ж…»

«Нет-нет… что ты… для тебя…» — Комендантского часа Ахмад явно боялся намного меньше, чем Абу-Нацера.

Было уже совсем темно. Узенький серп новорожденного месяца покачивался над деревней. За домом, по улице, вращая желтой «мигалкой», проехал патрульный джип. Где-то в его недрах, проснувшись, кашлянула рация, выплюнула ненавистные ивритские слова и смолкла.

«Махмуд, Хамдан, — позвал Абу-Нацер вполголоса. Верные его помощники придвинулись, готовые ко всему. — Как скажу «пес» — хватайте того, кто останется. И сразу — кляп ему в хайло. Поняли?»

— «А второй?»

Это Махмуд. Хваткий парень, сильный. Далеко пойдет, если выживет.

— «О втором не думайте. Второго я беру на себя. Вы, главное, своего успокойте.»

— «Автоматы достать?»

— «Нет. Рано еще для автоматов.»

— «А если не придут? Я бы на их месте точно залез бы куда-нибудь в подпол…»

Это уже Хамдан, красавчик с кожей, гладкой, как у женщины. Не в меру чувствительный и к тому же невезучий. Этот долго не протянет.

«Придут, — уверенно ответил Абу-Нацер. — Обязательно придут. Никуда не денутся. И ты бы пришел, парень. Их сейчас сюда как магнитом тянет.»