Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири

О: Гарри Роут — великая роль; первая роль, предложенная мне, от которой у меня сразу потекли слюнки. Я играю вместе с Марисой Томей, которая каждый год играет в какой-нибудь пьесе. Это не просто прихоть киноактрисы. Она замечательная исполнительница: если я потеряюсь, она подхватит действие. И мы в любом случае дойдем до цели. Это так здорово. Все будет великолепно, потому что... ну, я же не играл в «Джеки Браун», и поверьте, у меня актерское недержание! У меня так все и зудит! Когда я снимал Роберта Де Ниро, вы не поверите, как я хотел быть рядом с ним, теряться иногда, и он бы меня наставлял, а иногда, может быть, и я его. Вы не поверите, как я хотел играть! Но я должен был сидеть и давать указания — потому что не было подходящей роли в этом фильме. Мне это было абсолютно понятно. Но актерская жилка ныла во мне — она кричала криком, — так что я прямо с «Джеки Браун» ныряю в эту пьесу, и мне просто невтерпеж.

В: Как вы относитесь к популярности?

О: Ну, я уже привык к ней сейчас, и вообще это неплохая штука. Но к ней надо привыкнуть. С нею бывают проблемы только на романтическом свидании с подружкой, или что-то в этом духе, когда вам лучше побыть наедине. А в основном люди относятся ко мне очень дружелюбно. Я стараюсь разговаривать с ними. На самом деле я контактирую с людьми, которым нравятся мои работы. Одна проблема: это всегда приятно слышать, но, когда люди говорят, что ты сделал великую вещь, это убивает беседу. О чем дальше говорить? Я люблю зависнуть в баре за приятной беседой, но только не о моих картинах. Одна из самых больших проблем популярности — люди перестают разговаривать с тобой и начинают лишь задавать вопросы.

В: И вручать сценарии?

О: Я не могу читать сценарии. Просто не могу их читать! Если молодой режиссер дает мне свой студенческий фильм, я всегда честен. Я говорю: «О, с удовольствием посмотрю. Не знаю, правда, когда. Может быть, пройдет много времени. Но в любом случае спасибо за ленту. Если представится возможность, я обязательно посмотрю». Ох, сколько их уже у меня!

А я иду в другую сторону (Серж Кагански, 1998)

СЕРЖ КАГАНСКИ: Прошло около трех лет после «Криминального чтива». Тебе надо было переварить шумиху вокруг фильма?

КВЕНТИН ТАРАНТИНО: «Чтиво» вызвало множество заблуждений, упований, дезинформации. Люди, массмедиа говорили такое, что я зачастую думал: «О, это ничего общего не имеет с тем, что пережил я». К примеру, меня упрекали в том, что я распылялся, а я-то считаю, что после «Чтива» ничего не сделал. Ну конечно, я появлялся в нескольких фильмах в качестве актера, но в каждом из них это занимало всего один съемочный день! После получения «Пальмовой ветви» я был совершенно закручен «Чтивом»: прокат, продвижение, интервью в разных странах. Еще я участвовал в «Четырех комнатах». На все это ушел целый год. Впрочем, я не тот режиссер, который выдает по фильму ежегодно. Если я вкалываю год или больше над одним фильмом, то потом по крайней мере еще год хочу потратить на себя или на то, чтобы заняться чем-то еще, почаще общаться с друзьями, близкими — короче, жить. И только таким образом я насыщаю свою работу, наращиваю свой опыт и содержание будущих фильмов. В течение этого суматошного года я участвовал в фильме Родригеса «От заката до рассвета», ставшем для меня поворотным в смысле актерства. Впервые я появился не в комической роли, не в камео, а сыграл настоящего героя, что задело мои актерские струны. На этом фильме я понял, что люблю играть, что хочу развиваться в этом направлении и впредь. С условием, что буду играть самодостаточных персонажей, соглашаться на серьезные роли. Потом я решил экранизировать «Ромовый пунш» Элмора Леонарда — на это ушел еще один год. С книжкой надо прожить какое-то время, для того чтобы нащупать и вылущить свой фильм внутри этого романного пространства. Таков итог этих трех лет. Сначала я занимался «Криминальным чтивом», второй год ушел на жизнь и восстановление сил, еще один я писал сценарий «Джеки Браун».

СК: Не боялся ли ты тогда затевать новую работу после феноменального резонанса «Чтива»?