Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири

Тарантино говорил Брунетту, что «Бешеные псы» сняты в жанре «черной» висельной комедии:

— Мне нравится, когда все зрители хохочут до коликов, и вдруг — бац! — все стены в крови.

Упоминал он также и о своей беззастенчивой любви к американской поп- и джанк-фуд-культуре:

— Есть в ней что-то очень привлекательное, хотя, быть может, она так привлекательна для меня, потому что это моя культура. Это — я!

Вспоминая свой первый визит в Европу, Тарантино описал Брунетту посещение парижского «Макдональдса» почти теми же словами, которые вложил в уста гангстера-путешественника Винсента Веги, сыгранного Джоном Траволтой в «Криминальном чтиве». Тарантино говорил:

— Они не говорят «гамбургер в четверть фунта», потому что у них там метрическая система. «Большой с сыром!» Они понятия не имеют, что это — мать ее! — за четверть фунта!

Возможно, рассуждение о «четверти фунта» Тарантино не повторил больше ни в одном интервью. В сущности, на каждой встрече — даже с самыми заурядными журналистами — Тарантино будет рассказывать новые истории. Несмотря на то что на Монреальском кинофестивале 1992 года я интервьюировал его всего около двадцати минут, он успел поведать мне свой любимый сон, который больше никому не рассказывал, — о том, как попадает на вечеринку в дом режиссера Говарда Хоукса, где встречается с Робертом Митчумом и Джоном Уэйном.

Тарантино так дружелюбен и искренен, что мне не составило большого труда попросить его об одолжении. Вскоре он приехал в Бостон, где я преподавал, для встречи с местной прессой перед премьерой «Бешеных псов». Я узнал о его любви к режиссерам французской «новой волны» — Жан-Люку Годару и Жан-Пьеру Мельвилю.

— Можно ли рассчитывать на то, что вы заглянете на одну из моих лекций в Бостонском университете о французской «новой волне» и скажете студентам пару слов? — спросил я его в Торонто.

— Конечно, — ответил Квентин.

И неделю спустя он, прогуливаясь, забрел в Бостонский университет. Это было в сентябре 1992-го, и я сказал (этого мне не забыть) студентам:

— Это Квентин Тарантино. Вы пока не знаете, кто он такой, потому что его фильм еще не показывали в Бостоне. Но вы убедитесь — это великолепный дебют.

Студенты уставились на него. Он выглядел круто (его любимое словцо), хотя пока что им приходилось верить мне на слово.

— Квентин зашел рассказать нам о кинематографе французской «новой волны». Квентин...

И тут его понесло! Я просил его поговорить несколько минут; он же разразился веселым полуторачасовым монологом о чудесах «новой волны», и не только о фильмах, которые были сняты этими режиссерами (он знал о них все — от и до), но и об их статьях в журнале «Кайе дю синема». Я помню его пересказ статьи Годара, восхищенного военной картиной Дугласа Серка:

— Какое великолепное название — «Время любить и время умирать»! Любой фильм с таким названием должен быть... великим фильмом!

Самым впечатляющим было то, что он ни слова не сказал о «Бешеных псах». Его сердце было в Париже шестидесятых, и все мы в Бостонском университете были слишком загипнотизированы, чтобы запечатлеть на видео это неповторимое явление. Тарантино сообщил мне, насколько взволновало его, не окончившего даже школы, это выступление перед студентами университета. (Роберт Паттон-Сприл, молодой афроамериканский режиссер из Бостона, снявший фильм «Шантаж», выпущенный студией «Мирамакс филмз» в 1997 году, рассказывает: «Когда люди спрашивают меня, что сопутствовало моей учебе в Бостонском университете, я отвечаю, что в первую неделю моей учебы к нам на курс пришел сам Квентин Тарантино».)

В сентябре 1992 года во французском журнале «Позитив» было опубликовано первое «звездное» интервью с Тарантино, с подробным описанием его пропитанного фильмами детства, его «до-псовых» усилий сделать полнометражный фильм «День рождения моего лучшего друга» и попыток самостоятельно перенести на экран два давным-давно написанных сценария: «Настоящая любовь» и «Прирожденные убийцы». Там же Тарантино раскрывает секреты своей сценарной методологии и живописует работу с оператором Анджеем Секулой. (Этот биографический очерк, первоначально опубликованный на английском языке и переведенный для «Позитива» на французский интервьюерами Мишелем Сименом и Юбером Ниогре, восстанавливается для данной книги в первоначальном виде по оригинальной стенограмме.)

В октябре 1992 года состоялась американская премьера «Бешеных псов». Но в прокате фильм не стал хитом. Это случилось несколько месяцев спустя, когда он вышел на видео. Однако лучшие американские критики много писали о нем, восхваляя не по годам зрелый талант Тарантино, его дерзкие диалоги, виртуозное владение жанром. Но вместе с тем высказывались и претензии к фильму из-за сцен чрезмерного насилия. Первый пример такого рода — статья Эллы Тейлор в «Лос-Анджелес уикли» от 22 октября 1992 года. В ней слились восторженная рецензия, интервью с Тарантино и колкие упреки в адрес «Бешеных псов» за сцену с отрезанием уха, заклейменную как «фальшивая садистская манипуляция... чистейшая блажь, лишенная всякого сострадания к зрителю».