Квест

— Убийцу Артем поймает, — откликнулся Сенечка. — Он так сказал. Это не для нас задача, как мы его найдем? И как сладим с ним, может их много здоровых мужчин! А мы дети еще. У нас даже оружия нет. Преступниками пусть полиция занимается. Они же за убийцей пойдут, а за мышем тети Поли не пойдут. Она уже писала обращение, не стали рассматривать. Значит, вся надежда на нас! Так ведь? Ну что, идем?

Снова повисла тишина, ребята опустили глаза, со вдруг появившимся интересом разглядывая травинки под ногами, Сенечка молча ждал, сердце колотилось. Что если — друзья не поддержат? Что если — одному придется идти? Сможет он справиться с задачей, которая не по силам и взрослому человеку, не испугается ли? И для чего тогда нужна дружба, если друзья отвернулись в минуту опасности? Неужели, у него так и не будет своего Сэма, готового идти за ним хоть на край света? Или так бывает только в книжках?

— На заводе, говорят, опасно, — нерешительно начал Мишка. — Очень опасно. Туда нельзя посторонним.

— Да что там может быть опасного? — Сенечка фыркнул. — Просто завод. Завод, как завод. Ничего опасного. Это квест для нас, ну по приколу, понимаете? Как будто мы в поход пошли, на ночь глядя… А на самом деле — ничего такого. Это как тот, с актерами, только тут без актеров, охранники настоящие — и все. Но они же не монстры, не зомби, а просто люди, которые сторожат фабрику. Не убьют они нас!

— А почему туда никому нельзя? — снова спросил Мишка.

— Ну а что детям делать на заводе? Конечно, зачем туда ходить: работа идет, делом занимаются. Поэтому и нельзя, чтобы не мешать.

— Говорят, на заводе очень страшно, — снова шепотом сказал Славик, самый пугливый в их компании.

— Говорят, кур доят! — отрезал Сенечка. — Вот сами пойдем и посмотрим, страшно или нет! Ну что, есть кто смелый, есть кто со мной?

Снова повисла тишина, потом Мишка неохотно поднялся.

— Ну, давай, я пойду. Не бросать же тебя там одного.

— Мне тоже интересно глянуть, — тут же поднялся Кирюха. — Мышь-то меня мало заботит, а вот на завод глянуть интересно!

Все молча уставились на Славика, тот снова опустил глаза, потом неопределенно пожал плечами.

— А мне как раз мышь жалко, — заметил он. — А завод не очень интересен. Да и маме придется врать…

— Ты идешь? — сурово спросил Мишка.

— Ты с нами или против нас? — бухнул Сенечка.

Славик поднялся и кивнул.

— Пойду… С вами я, — еле слышно ответил он. — Толку от меня боюсь, не будет.

— Вот и молодец! — Мишка хлопнул его по плечу. — Толку от тебя, конечно, не будет. Но иначе зачем друзья! Должны везде вместе ходить. Значит, в субботу выступаем.

— Да, я потом группу сделаю и напишу всем, что брать и где встречаемся, — ответил сияющий Сенечка. Грудь распирало от гордости, он был счастлив своим первым успехом на ораторском поприще. — Главное, потеплее одеться, и что-то немаркое. Там может быть грязно, производство все-таки. А я возьму у мамы план заводской территории. У нее где-то был. И карточку ее добуду, которая двери открывает.

— С карточкой-то мы везде пройдем, — кивнул Мишка. — Если охранникам не попадемся.

— А и попадемся, ну что они нам сделают? — тут же добавил Кирюха. — Мы же дети, что с нас взять!

Когда вечером ребята разошлись и Сенечка вернулся домой, он никак не мог отделаться от странного чувства тревоги, охватившего после разговора с друзьями. В темноте ночи завод представлялся скопищем ужаса, обителью мрака, и сама мысль о том, чтобы проникнуть туда, казалась мальчику настоящим безумием. Что если его товарищи погибнут? Что если он сам тоже не вернется? Что если там обитает настоящее зло, столкнувшись с которым они уже не будут прежними? Когда в прошлом году Сенечка ездил в зимний лагерь от школы, по вечерам ребята рассказывали истории о заводе, одна другой страшнее. Про каких-то маленьких девочек, бредущих в ночных коридорах с куклами-убийцами, про темные тени, обитающие в подвалах и затягивающие встреченных в пугающий незнакомый мир. Неужели, им придется самим увидеть все это? Как они смогут жить дальше? Что если ужас поразит, лишит разума, что если воля к жизни сломается, разлетится на осколки, и они навечно застынут в этом жутком мгновении, никогда не станут взрослыми, никогда не захотят прожить то, что им предназначено? Что если сами станут призраками завода, живущими в мрачных пустых цехах?