Квест а,б,в,г…

— Да, я вот тоже думаю — где у меня цепь слабовато заточена? — признался Бро, продолжая глупо улыбаться.

— Хорош уже эвфемизмами меня путать, — запротестовала двоечница. — Опять «цепи, вспилы-запилы, валка», не вздумай эту лесную терминологию в тестовые ответы впихивать. Ты хоть помнишь, что такое «эвфемизм»?

— Нейтральное по смыслу и эмоциям слово, используемое для замены неприличного. Это я усвоил. Немного беспокоит меня поэзия Серебряного века. Почитать — почитал, но толстокож я для символистов-футуристов.

Было понятно, что у Васко перехватило дыхание.

…— так что неплохо было бы эти «ананасы в шампанском» поближе глянуть. А тебе имеет смысл осознать, что такое Петербург и где он вообще находится.

Пауза вышла многозначительной, потом двоечница признала:

— Вот все же ты отъявленная каналья. Манипулятор. Это ты от Ола-Олечки набрался, «разводишь» людей в легкую.

— Мы все учились понемногу, — удачно процитировал Бро. — Наверняка и от фон Штайн нам перепало, но наверное, я просто знаю, куда тебя тянет.

— Знает он… — фыркнула Васко. — Учти, ни о чем личном мы болтать не станем. И бессмысленно, и отвлекаться сейчас никак нельзя. Всего два дня осталось, нужно полностью сосредоточиться на тестах.

— Несомненно, — согласился князь.

Сверили часы. Необходимость в этом едва ли была, но для уверенности пригодится. Бро натянул джинсы — увы, довольно мятые. Ладно, разгладятся, будет же какая-то одежная метаморфоза (тоже нужное литературное слово). Экран компа послушно высветил задание:

18. Термин, в переводе с латинского языка обозначающий «упадок»?

а) декаданс б) акмеизм, в) имажинизм

Чья декларация отображена в сборнике «Пощечина общественному вкусу»?

а) футуристы б) акмеисты, в) символисты

Иной раз слова телефонных разговоров, формулировки тестов, да и все остальное поверхностное не имеет значения. Важно понимание жизненного смысла. Главного и основополагающего. Допустим, неких двух людей уже не особо интересует досдача ЕГЭ. Им просто хочется увидеться, сжать ладонями прекрасную колкую голову (ну, или еще что-то) и убедиться, что всё это взаправду, а не баг компа и учебного задания. Безусловно, сдача экзаменов, новые квартиры, глупые уголовные дела и загадки-парадоксы тестовых реальностей тоже существуют, но во вторую очередь. Или в третью. Но человек — существо сложное, непредсказуемое, иной раз такое глупое вытворит, что сам себе изумится. Есть такая опасность. Так что нужно надежно удерживать в руках рукоять бензопилы своей жизни.

Цифры часов в углу экрана компа дотащились до «14:00», Бро щелкнул «мышью».

Прохладно. Гулко. Высокохудожественно. Шикарно. Поскольку подъезд-парадная огромен, а здешние кованые перила любой художественный музей охотно примет в экспозицию. Безусловно Петербург и, судя по слабости кошачьего амбре и отсутствию десятков коммунальных звонков на высоченных дверях квартир — еще буржуйский, дореволюционный. Не ошибся двоечник. Впрочем, эпоха не важна — с Васко в любом времени было бы хорошо, так что ищем.

Бро бегло оглядел себя: темное пальто, отлично сшитый костюм, начищенные штиблеты. Часы с цепочкой в жилетном кармашке, глубже вполне мускулистый торс. Усы — на ощупь в меру тонкие и ухоженные, запах неплохой туалетной воды. Да, реакция Васко будет сложной. Определенно не лесоруб, в лучшем случае лесоторговец. В кармане пальто оказался шипастый бронзовый кастет, а в заднем кармане брюк плоский браунинг с перламутровыми «щечками» на рукояти. Да, откровенный буржуй. Впрочем, как нам говорит нелитературная классика — «имидж — ничто, жажда свидания — всё!».

Князь взбежал по лестнице, безошибочно шагнул к нужной двери и крутанул звонок. Дверь без промедления распахнули…

Ого!

О Петербурге начала ХХ века написано изрядно, подробно и великолепно. Мрачная роскошь дворцов и пламенный кумач просыпающихся революционных настроений, холод набережных Невы и порочный жар блудуарных будуаров, пряное декадентство, влажный кирпич, «мерзавчики» водки и «бомбы» ледяного шампанского, удушливые витые шнуры самодержавных аксельбантов и револьверов, «Кресты» и Летний сад — всё отражено незабвенной школьной литературой, а то и бессмертными балетными постановками. Но роль прислуги в этих шедеврах отражена крайне недостаточно.

Показалось, что горничная вообще ненастоящая. Таких мраморно-безупречных лиц вообще не бывает. И ресницы… безусловно настоящие, не-клееные, но волшебно длинные. Все остальное, подчеркнутое накрахмаленным передником, тоже разило наповал.

Князь осознал что декаданс, крушение нравов и империй начиналось с вот таких горничных. Это же не девушка, а дьявольское наваждение. Приходилось про одну подобную читать, но та была в Москве проездом и гораздо легче одевалась на службе.