Квест. Коды к роману.

Подняла подол платья, залезла куда-то под кружевные панталоны, порылась и, одно за другим, извлекла рубиновое ожерелье, бриллиантовый перстень, ещё какую-то коробочку.

– Убери назад. Мне это не нужно.

Превосходно! Модестин выдержал испытание выше всяких похвал. Ну, а теперь за дело.

– Слушай меня внимательно. Сейчас ты подойдёшь к двери, отодвинешь засов и пригласишь караульного войти. Предложишь ему бежать вместе с тобой, прихватив ларец. Если он станет сомневаться или спорить, ты проявишь хитрость. Ты ведь умеешь дурить мужчинам голову?

– Да. Это легко.

– Действуй. Он должен подойти к ларцу и начать в нём рыться. Поняла?

– Да.

– Если сделаешь всё, как сказано, я буду тобой доволен.

– Я всё сделаю.

– Исполняй!

Он встал так, чтобы створка его прикрыла. Не очень понятно было одно: насколько модестин притупляет коммуникативную способность объекта. Хватит ли у зомби живости вести разговор?

Размеренно, немного враскачку актёрка приблизилась к двери и загремела щеколдой.

– Эй, ты что? – донёсся с той стороны хриплый голос. Судя по акценту, то был «кузен Джузеппе». – Лодовико запретил это делать!

Профессор встревожился. Лучше б часовым оказался «тупой Шульц», а не родственник Капитана.

– Отопри. Я тебе должна что-то сказать.

Женщина медленновато выговаривала слова, в остальном её речь не отличалась от обычной.

– Что-то случилось? Сейчас…

Лязгнул засов, створка открылась внутрь, заслонив Самсона.

– Иди. Я тебе покажу одну вещь. Она тебе понравится.

– Что за вещь? Мне нельзя сюда входить! Если вернётся Лодовико, он меня убьёт, ты его знаешь.

– Ты мужчина или трус? Иди за мной. Просто посмотри, что лежит вон в том ларце. Не бойся. Мы услышим, если они вернутся.

Умница, похвалил профессор то ли Персиянку, то ли идеально корректный модестин. Чернокожим колдунам такое совершенство и не снилось!

Фондорин дождался, пока Джузеппе дойдёт до ларца и откроет крышку.

– Мама моя! Свинья-мадонна! – ахнул «верный кузен». – Да тут… Лодовико мне всего этого не показывал!

Разбойник согнулся, трясущимися руками стал перебирать драгоценности. Женщина безучастно стояла рядом, повернув лицо к Самсону.

Теперь можно было спокойно уходить – Джузеппе ничего вокруг не видел и не слышал.

На прощанье профессор приложил палец к губам. Прокрался за дверь. Столовую пересёк на цыпочках, но по лестнице уже побежал безо всякой опаски.

Поистине Разум и наука всё превозмогают, они не ведают преград!

Но есть и другая истина, которая напомнила о себе в следующую же минуту: ум отмерит, а случай отрежет.

Надо ж было случиться, чтобы в то самое мгновенье, когда торжествующий Фондорин хотел выбежать на парадное крыльцо, во двор через ворота, гремя колёсами, одна за другою въехали две гружёные телеги. С ними вошли и разбойники. Они шагали правильным строем, держа на плечах ружья, а Капитан сменил свою епископскую митру на кивер. По виду это была уже не шайка дезертиров, а фуражирская команда, составленная из солдат разных полков. Не лишняя предосторожность в городе, куда возвращаются порядок и дисциплина.

Оказавшись внутри ограды, мародёры немедленно рассыпались и загалдели. Сколь мог слышать затаившийся за дверьми профессор, спор шёл о том, как быть дальше: нести добычу наверх либо, наоборот, спустить ранее награбленное вниз, погрузить на повозки и поискать другое, менее заметное пристанище. Возобладало второе мнение. Оставив повозки без присмотра, орава направилась к дому.

Сначала Самсон намеревался укрыться где-нибудь в дальних комнатах, но, видя, что во дворе никого не остаётся, передумал. К чему зря тратить время? Погрузка может затянуться.

Он спрятался в нише, за спиной у мраморного Аполлона. На лестнице было сумеречно, разбойники всё ещё бранились и протопали мимо, не заметив профессора. Очень довольный своей смелостью и ловкостью, он вылез из укрытия и выбежал наружу.

Там уже начинались сумерки – то время, что у французов называется entre loup et chien.[39]

Фондорин споткнулся на бегу, присел на корточки и прижался к колонне.

В воротах маячили две фигуры в широких шальварах, узких безрукавках, с красными шапочками на головах.

Атон и Хонс!

Один разглядывал что-то блестящее, держа руку у самого носа. Второй, задрав лицо, беспрестанно поматывал шеей, словно прислушивался.

Это уж была чертовщина! Откуда они тут взялись?

Профессор оказался между волком и собакой уже не в природоописательном, а в более зловещем смысле. А коль выбирать меж двумя опасностям, собачья стая менее опасна, нежели волчья.

Он попятился назад. Всё-таки придётся прятаться во дворце, там довольно пустых комнат и укромных мест.

В панике Самсон взбежал по ступеням, собираясь достичь бельэтажа, но наверху раздался бешеный рёв.

То кричал Капитан:

– Моя бедняжка! Он напал на неё! У неё кровь! Он оглушил её! Проклятье! Мерзавец забрал ларец! И это мой кузен!!!

Последовала ругань на итальянском, в которой поминалось имя «Джузеппе» в сопровождении разных эпитетов.

– Ищите его! Догоните эту свинью! Он не мог далеко уйти! Я вырву ему сердце! – бушевал предводитель.