Квинт Серторий. Политическая биография

Прибытие Перперны, несомненно, серьезно усилило Сертория. С ним пришло 53 когорты (Plut. Sert., 15, 2). Правда, П. Тревес[408] и Р. Гриспо[409] усомнились в достоверности этой цифры, но их сомнения основываются на принципе «не может быть, потому что не может быть никогда». Л. Парети и П. А. Брант, умножив это количество на число воинов в когорте (500), сочли, что речь идет о 26–26,5 тыс. чел.[410] Шультен же взял за основу цифру в 20 тыс. пехотинцев и 1500 всадников — эти силы находились под командованием Перперны в конце 77 или 76 г. (Liv., XCI), в когорты же, по его мнению, входило по 400 чел.[411] В любом случае, численность этой армии превышала 20 тыс. чел., причем явно большая ее часть состояла из римлян и италийцев. Правда, еще В. Друман предположил, что многих своих воинов Перперна набрал в Испании — имей он 53 когорты на Сардинии, неужели он не одолел бы наместника острова Л. Валерия Триария?[412] Его точку зрения приняли и другие историки[413]; Дж. Лич предположил, что Перперна пополнил свою армию в Лигурии[414]. Против этой точки зрения выступил Ф. О. Спанн. По его мнению, наместнику Сардинии достаточно было применить оборонительную тактику наподобие той, что использовал Фабий Кунктатор, и численный перевес Перперны потерял бы значение[415]. Но гораздо более важен другой момент: оставаться на Сардинии не имело смысла, ибо она представляет собой стратегический «мешок», где к тому же трудно снабжать армию. Кроме того, преемник Лепида не прославился никакими победами, а это было одно из важнейших условий, обеспечивавших приток добровольцев. Так что число примкнувших к Перперне за пределами Италии вряд ли было велико.

Возможно, именно после прибытия Перперны произошел любопытнейший эпизод, о котором рассказывает Плутарх. «Как раз в тот момент, когда его (Сертория. — А. К.) друзья предложили ему верховное командование, он узнал о кончине матери и от горя едва не лишился жизни. Семь дней лежал он, не отдавая приказов и не допуская к себе друзей, и огромного труда стоило товарищам-полководцам (συστρατηγοι) и знатным лицам (ομοτιμοι), окружавшим палатку, принудить Сертория выйти к воинам и принять участие в делах, которые как раз развертывались благополучно» (Plut. Sert., 22, 6).

Обычно этот эпизод относят ко времени приглашения мятежного полководца лузитанами[416]. И. Г. Гурин высказал иное мнение. Он полагает, что Серторий попросту шантажировал соратников-римлян, намереваясь воздействовать отказом от командования прежде всего на рядовых воинов. Сделано это было для того, чтобы не делить власть с ομοτιμοι (не только сенаторы, но и «равнопочтенные»!). Таковые в серторианском лагере появились лишь с прибытием Перперны. Тогда, видимо, и произошел описанный эпизод[417].

Если изложенные соображения верны (а они представляются резонными), то Серторию пришлось выдержать в этот момент острую схватку за власть, из которой он вышел победителем. Но зерна раздора, посеянные появлением лепиданцев, еще дадут свои горькие всходы.

ДЕРЖАВА СЕРТОРИЯ

Итак, в 77 г. Серторий достиг наивысшего могущества. Под его властью или, по крайней мере, в союзе с ним оказалась примерно половина Пиренейского п-ва. Помимо лузитан и большей части кельтиберов его поддерживали ваккеи (Liv., XCI), илергеты, васконы[418], лацетаны, индигеты (Sall. Hist., II, 98, 5), цериндоны, илеркавоны, контестаны (Liv., XCI) и другие племена. Он владел такими городами, как Оска, Валентия, Калагуррис, Уксама, Термесс (Терманция) (Flor., III, 22,9), Паллантия (Арр. ВС, I, 112), Контребия Левкада (Liv., XCI), Клуния (Liv., ер. 92)[419], а позднее Контребия Лузонская (Liv., XCI) и Лаврон (Plut. Sert., 18, 5–6; Pomp., 18, 3; Oros., V, 23, 7). Впрочем, не исключено, что Лаврон находился под контролем Сертория и в 77 г., а в 76 г. перешел на сторону римлян в связи с прибытием Помпея, и мятежному проконсулу пришлось брать его вторично. Почти не вызывает сомнений то, что повстанцы владели Илердой. Близ нее был наголову разгромлен войсками Гиртулея Луций Манлий, и очень маловероятно, что город не капитулировал перед победоносным серторианским полководцем, чьи силы превосходили 3 легиона проконсула Нарбоннской Галлии.