Квинт Серторий. Политическая биография

Инициаторами его стали фимбрианские офицеры Л. Магий и Л. Фанний, находившиеся при дворе Митридата. Они убедили его отправить послов к Серторию, который стал обсуждать предложения царя в «сенате» (Арр. Mithr., 68; Oros., VI, 2, 12). Согласно Плутарху, «сенаторы» предлагали принять условия Митридата и отдать ему в обмен на корабли и деньги не только Вифинию, Каппадокию, Галатию и Пафлагонию, но и римскую провинцию Азия. Ведь они «уступают Митридату ничего не означающее имя и права на то, что им самим не принадлежит, а взамен получают самое для них необходимое». Однако Серторий заявил, что «не следует искать успеха за счет владений отечества», и отказался передать царю Азию. Тем не менее договор был заключен. Митридат получал Вифинию, Каппадокию, Галатию и Пафлагонию, офицеров-римлян и отряд под их началом, а в обмен обещал 3000 талантов[615] и 40 кораблей. Согласно же Аппиану, Серторий все-таки уступил царю Азию (Mithr., 68). Подавляющее большинство историков доверяет Плутарху[616], хотя были и сомневающиеся[617]. И только X. Берве однозначно принял версию Аппиана. По его мнению, от Азии должен был отказаться именно Серторий, поскольку он срочно нуждался в деньгах и кораблях, а сам мог предоставить взамен лишь нескольких офицеров и небольшой отряд воинов. Царь же, в свою очередь, не мог оставить своих притязаний на Азию, которая была для него целью войны[618].

Думается, однако, что Митридат не придавал уступке Азии большого значения — вряд ли он всерьез рассчитывал получить ее. Возможно, речь шла о том, кто будет управлять провинцией лишь во время войны. Согласие же Сертория на передачу царю Вифинии, Галатии, Каппадокии и Пафлагонии было заметным отклонением от традиционной римской политики на Востоке[619]. Впрочем, Митридату в любом случае имело смысл идти на союз — субсидируя Сертория, он, по выражению У. Беннета, делал «мудрое военное вложение»[620]. Повстанцы оттягивали на себя до 14 легионов[621], и царь был заинтересован в том, чтобы это длилось как можно дольше[622].

Получил ли Серторий помощь от Митридата? На этот вопрос дается как положительный[623], так и отрицательный ответ[624]. Иногда со ссылкой на Мемнона указывают, что Митридат отправил флот в Испанию, но опоздал — мятежный проконсул уже погиб. В доказательство приводится сообщение Мемнона (43,1) о перехвате легатом Лукулла Валерием Триарием понтийских судов, которые возвращались из Испании в 72 г.[625] Очевидно, однако, что это мог быть не первый рейс царских кораблей в Иберию — вряд ли контакты Митридата и Сертория прекратились после выполнения сторонами условий договора[626]. Да и вообще непонятно, почему Митридат оказался «не в состоянии помочь своим союзникам»[627]. На море господствовали дружественные ему пираты, денег у него было более чем достаточно[628]. Есть и иные соображения. Как уже говорилось, в конце 75 г. Серторий не выплачивал армии жалованье. Аппиан же, описывая его конфликт Сертория с воинами весной или летом 74 г., об этом не упоминает. Очевидно, если бы римские отряды и далее не получали денег, они бы попросту разбежались. Ослабела бы и верность испанцев. Конечно, многие испанцы обошлись бы и без жалованья, поскольку сражались не только за Сертория, но и за свою свободу. Но вряд ли они стали бы обеспечивать инсургентов-римлян. Думается, что источник финансовых поступлений мог быть один — казна Митридата. Таким образом, хотя помощь царя и не повлияла на исход войны[629], она позволила Серторию сохранить целостность армии и продолжать сопротивление.

Союз мятежного проконсула с царем Понта явился шагом, за который его не раз обвиняли в измене современные ученые[630]. Древние авторы, однако, Сертория изменником не считали. «Почти любая значительная фигура поздней Республики, особенно Сулла Счастливый, может подвергнуться этому обвинению — конечно, с точки зрения своих противников»[631]. Совершенно очевидно, что Дарданский договор (причем с тем же Митридатом!) был соглашением не только о мире, но и о союзе[632]. Последующие десятилетия дали немало примеров такого рода — Каталина и аллоброги, Метелл Сципион и Юба, Антоний и Клеопатра. И хотя полной аналогии здесь нет[633], подобные союзы были обычным делом в годы гражданской войны[634]. Другое дело, что Серторий и его соратники оказались едва ли не первым в этом ряду, но в тех условиях выбирать им не приходилось.

Тяжелое положение с финансами складывалось и у Помпея. В конце 75 г. он отправил в Рим письмо, в котором жаловался, что ему нечем платить жалованье армии, что он истратил на войну все личные средства, что Ближняя Испания разорена и не может снабжать его армию и что если сенат не окажет помощи, то война вопреки его воле перенесется в Италию (Sall. Hist., II, 98). К тому же армия Помпея понесла в 75 г. особенно тяжелые потери и нуждалась в значительных подкреплениях.