Квинтэссенция безумия (СИ)

— У тебя были мысли трахнуть ее в костюме Робина? В этой маске… — Рэйвен хватает мужчину за плечи, без труда приподнимая от земли. Она обхватывает его руками и ногами. Потому что всегда боялась отпускать.

— Зачем задавать вопрос, на который знаешь ответ? — взгляд Дика постоянно возвращается к ее губам, желая снова припасть к ним, заставить, наконец, тьму молчать, взывающую к его демонам. Он и так еле держится.

— Теперь я понимаю, что мы нашли в тебе.

— Чего ты добиваешься?

— У меня есть вопрос.

Дик смиренно опускает голову, зная, к чему Рэйвен подводит.

— Поедем к тебе или ко мне?

========== #6 ==========

Комментарий к #6

Визуализация: http://uploads.ru/6rHBs.jpg

AU!soulmate в котором некоторые люди не могут никого коснуться, только своего соулмейта

Дик с десяти лет, после смерти родителей, не мог коснуться людей и помочь им, не причинив при этом боли. Прикосновения его рук оставляли долго не проходящие ожоги. Природа ли так распорядилась или древние боги, не покинувшие Землю — неизвестно. Одно было ясно — некоторым не суждено было познать чужих касаний, поцелуев, не говоря о большем. В двадцать четыре года Ричард Грейсон оставался девственником. Было бы удивительно, если бы он не посчитал это проклятьем.

Кому-то дается всё, а он был рожден терять: родных, способность быть с кем-то, обнимать, да даже банально спать на одной кровати. Он не мог обнять Брюса, когда ночью приснился кошмарный сон, тренироваться без защитного костюма, ведь на теле Бэтмена и без ожогов маленького мальчика красовались шрамы — память о былых стычках с врагами.

Он учился слушать. С годами этот навык хорошо развился и помогал в бою против преступников. Было похоже на дар слепого человека. Когда бог лишает чего-то, он награждает чем-то другим. Дик считал себя дефективным уродом. Он вырос очень привлекательным парнем и, конечно, без внимания женского пола не оставался, но при телесном контакте выяснялось, что ни одна ему не подходила.

Родственная душа для него и вовсе могла не существовать…

Рэйчел Рот сбегает из дома, прихватив с собой только рюкзак со школьными принадлежностями, которые вряд ли ей теперь пригодятся. Она в бегах. Кто-то за ней охотится; полиция рано или поздно узнает о трупе в ее доме и тоже подключится к поискам. Все погонятся за ней. Пока этого не случилось, девушка решает прийти в участок, опередив полицию.

Ее встречает дежурный, записывает в журнал помещения и отводит в комнату для допросов. Сидя за столом, Рэйчел слышит за стенкой, как переговариваются двое. Тот второй — детектив, специализируется на подобных делах. Он активнее остальных занимается правами любого ребенка. Они беззащитные, им требуется помощь, чтобы кто-то разобрался с тем, с чем они сами не справятся.

— Итак, — в небольшую комнату заходит достаточно молодой детектив и бросает пустой картонный стаканчик из-под кофе в мусорку. — Что стряслось?

— Мою маму убили.

Дик поднимает взгляд на девушку. Они смотрят друг на друга, словно когда-то уже виделись, но не могли вспомнить когда и при каких обстоятельствах. Детектив садится напротив, кладя на стол блокнот и ручку. Неуместно так долго смотреть на человека, тем более, на подростка, но Грейсон упорно продолжает буравить ее взглядом.

Она объясняет, что предшествовало нападению, описывает внешность убийцы. Все слова проносятся мимо. Впервые он не слушает человека. Тонкий, детский голосок подавляет звон в ушах. Его словно обухом ударили по голове, лишив координации и внимания. Пальцы покалывают. Чтобы отвлечься от необъяснимых ощущений, парень берет ручку — надо записать показания.

— Прошу, помогите мне, — в слезах просит девушка, желая взять его за руку.

В привычном защитном инстинкте, Грейсон одергивает руку, боясь оставить на тонких пальчиках ожоги.

— Как тебя зовут? Сколько лет? Домашний адрес?

— Рэйчел. Мне шестнадцать… Пожалуйста, — всхлипывая, девушка с крашенными синими прядями, не оставляет попыток взять детектива за руку. Она не понимает, зачем хочется это сделать, что это даст. Просто знает — так надо.

Дик записывает всё в блокнот, стараясь не замечать сидящую напротив девушку. Нет, подростка. И не важно, что макияж прибавляет несколько лет. Она остается ребенком.

— Вы поможете мне?

На сей раз Грейсон не успевает отдернуть руку. Он, с ярко выраженным изумлением, взирает на их переплетенные пальцы. Рэйчел, как полагалось, не вскрикивает от боли, не шипит, не отскакивает от него, как от заразного. Она спокойно касается руки, проглатывая слезы горечи о потере матери.

— Тебе не больно? — шепчет Дик.

— Нет.

— Такое происходит лишь при встрече с…

— Я слышала истории от одноклассников, и еще соседей. Выходит, я первая, кого вы сумели коснуться? — она вытирает слезы и растерянно моргает, наблюдая за детективом.

Он, не веря в происходящее, касается каждого пальца Рэйчел, обхватывает их, растирает, проверяя, не вызовет ли это боль. На миг даже забывает, что ей всего шестнадцать.