Квинтэссенция (ЛП)

Оби-Ван даже помыслить не мог, что можно было бы сказать обо всем этом. Тем временем глашатай закончил свою речь, и двое суровых мужчин начали приковывать джедаев к столбу. Всё вокруг было в пепле, оставшемся от предыдущего сожжения.

«Черт, — с ужасом подумал Оби-Ван, — надеюсь, я не топчусь на чьем-нибудь прахе».

— Мастер?

— Ну что на этот раз, падаван?

— Я… я просто хотел сказать вам, что хоть временами у нас и были разногласия и что хоть я ничего не мог поделать с тем, что время от времени вы были еще более бессердечны, чем сердитый хатт…

— Падаван!

— Я… Мне определенно нравилось быть вашим падаваном.

— Я тоже признателен тебе за всё, Энакин.

— Вы… это правда? Действительно?

— Да, конечно это правда. Почему нет?

— Наверное, это потому что я действительно неуважительно относился к вам, и я назвал вас толстым как-то раз, и это я подлил чистящее средство для ковров в ваш шампунь?

«Ой», — подумал Энакин, украдкой глядя на лицо Оби-Вана. Оби-Ван внезапно замер, а затем медленно повернулся к нему.

— Не мог бы ты повторить свою последнюю фразу, Энакин? — Энакин по своему опыту знал, что спокойствие в голосе Оби-Вана лишь мнимое.

— Нет, мастер, я не говорил ничего такого.

— Хорошо, но я почему-то внезапно вспомнил один случай: как-то раз я вымыл волосы, а потом обнаружил, что все они выпали… и это, конечно же, никак не было связано с тобой, правда?

— Ну, видите ли, дело в том…

— Как только все это закончится, падаван, я обязательно восстану из мертвых только для того, чтобы убить тебя!

***

— Так вот почему Кеноби ходил лысым несколько месяцев назад, да? — спросил Кит Фисто, практически не пытаясь скрыть усмешку, — а мы-то думали, что он окончательно спятил и…

— Доклад о миссии прервали вы! — раздался голос Йоды. — Важно это, восстановить последовательность событий на Упиллии.

— Я согласен, — добавил Мейс Винду, — итак, Кеноби или Скайуокер: мне все равно, кто из вас будет рассказывать, но не могли бы вы продолжить?

***

Забыв, что он больше не может использовать Силу, Оби-Ван попытался применить Силовой толчок к своему ученику и очень удивился, когда Энакин внезапно врезался в столб, будто его толкнула невидимая рука.

— Мастер?

Они взглянули друг на друга и ухмыльнулись, на время позабыв о недавнем споре.

— Кажется, они побывали на нашем корабле и ограбили его, потому что твой световой меч лежит вон на том столе, падаван. И мой тоже.

— Неудивительно, раз уж это оружие — моя жизнь.

— Я знал, что когда-нибудь ты поймешь это.

— Ладно, на счет три. Раз, два, два с половиной, два и три четверти…

— Падаван!

— Ладно, ладно. Три!

Совершенно синхронно они с помощью Силы избавились от сковывающих их кандалов и выскочили прямо на площадь, призывая световые мечи себе в руки и активируя их. Энакин представлял, какое впечатление они произвели на местных жителей.

Впечатление, однако, было немного неоднозначным.

— Я — рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби, а это мой падаван, Энакин Скайуокер. Мы пришли, чтобы стать свидетелями подписания договора между…

— Джетаи? — тучный мужчина из племени, предположительно король, встал прямо перед толпой напротив джедаев. — Ви джетаи?

— Мы прилетели прямиком с Корусанта, — Энакин закатил глаза за спиной Оби-Вана.

«Я всё вижу, падаван».

«Что же это за акцент такой? Частично хаттский, частично торгутский, частично…»

«Хватит. Давай лучше узнаем, что этот король нам скажет».

— Мне так шаль, джетаи, — извинялся король, пока они шли во дворец, — мы не знает, как виглядеть джетаи, и мы тумает…

***

Скайуокер резко замолчал, а его лицо стало какого-то особенно интересного малинового цвета.

— И они думали?.. — сказал Винду. Но Скайуокер ничего не ответил, тогда Винду обратил свое внимание на Оби-Вана: — Ну, Кеноби, и что случилось потом?

Ответа так и не последовало. Лицо Кеноби было таким красным, что он скорее напоминал фрукт шурры, чем рыцаря-джедая.

— Да ладно, наверняка всё было не так уж и плохо!

— Нет, — пробормотал Скайуокер, — гораздо хуже.

— Послушайте, всех нас принимали за ведьм в какой-то момент нашей жизни, — спокойно сказала Депа Биллаба, — в этом нет ничего постыдного.

— Но… они не приняли нас за ведьм, — почти прошептал Кеноби. Скайуокер рядом с ним неудержимо трясся. — Все было хуже… гораздо-гораздо хуже.

***

— …мы тумает, что ти и твой симпатичный друшок спать вместе…

Оби-Ван резко остановился — Энакин врезался в него. У него в голове что-то переклинило, он просто стоял, открывая и закрывая рот, в тишине. По мысленной связи он услышал, как Энакин зло зашипел.

— Мой кто?

— Друшок. Любовник. Игрушка, я тумать ви, чушеземцы, так називаете это, а?

— Простите? Энакин — мой падаван, мой ученик, как вы могли подумать, что мы…

— Та? — король смутился, когда до него дошло, — ах, та, простить меня, да? Мне так шаль, но он звать тибя мастер[1], вот мои люти и потумали, что…

***

Секунд на десять в зале Совета воцарилась полная тишина.

— Итак… — Шаак Ти запнулась, безуспешно пытаясь подавить смех, — он думал, что ты…

— Мастер Ти, пожалуйста! — строго прервал ее Ки-Ади-Мунди. — Ты сможешь поговорить об этом после того, как Кеноби и Скайуокер закончат свой рассказ.