Квинтет из Бергамо

В ответ парень резким движением сорвал с себя галстук и завопил:

— Ma che! Чего ж вам тогда от меня надо?

— Стаканчик воды. Ужасно хочу пить.

Официант взревел, а некоторые посетители уже вскочили с мест, готовые перейти к рукоприкладству. В этот самый момент появились карабинеры. Кассирша указала пальцем на официанта, схватившего за глотку бедного Тарчинини, который уже раскаивался в том, что, пожалуй, слегка переборщил, выполняя директивы местного начальства. Представители закона разняли противников и, не обращая внимания на их дружные протесты, вывели вон из ресторана и затолкали в полицейскую машину, доставившую их в комиссариат на борго Санта Катарина.

По прибытии в участок арестованных разделили, одного, невзирая на активное сопротивление, потащили прямо в камеру, другого — им оказался Ромео — препроводили в кабинет Манфредо Сабации, встретившего его с широкой улыбкой.

— Вы были просто неподражаемы, комиссар! Карабинеры, которых я послал вести наблюдение, потрясены, как естественно вы все это изобразили... Прошу извинить меня за этот маленький спектакль, но, по-моему, это был самый удачный способ встретиться с вами, не возбуждая никаких подозрений у наших противников — на случай, если у них могли возникнуть насчет вас хоть какие-то сомнения.

Тарчинини чуть не ляпнул, что у тех уже и без того было достаточно возможностей догадаться, кто он есть на самом деле, но самолюбие вовремя удержало его от этого признания: разве может веронец, не покрывая себя несмываемым позором, рассказать бергамцу о том, что вел себя как последний дурак?.. И не догадываясь о той драме, которую мысленно переживал в тот момент коллега, Манфредо любезно продолжил:

— Я считаю, осторожность никогда не повредит, особенно после того, что случилось с беднягой Лудовико Велано... Видели бы вы, как они его отделали, эти подонки...

Ромео почувствовал, как у него прямо волосы встали дыбом.

— По-моему, они его пытали...

Веронец с трудом сдержал крик ужаса, вот-вот уже готовый было сорваться с побелевших губ.

— Заговорил ли он?.. Или до конца молчал?.. Увы, об этом нам ничего не известно... Но мне кажется, что им все-таки удалось заставить его заговорить, иначе как объяснить исчезновение Эрнесто Баколи, о котором вам, должно быть, уже известно от Мальпаги?..

Тарчинини ограничился утвердительным кивком головы — говорить у него уже не было сил.

— Тела Эрнесто Баколи мы пока еще не нашли… Думаю, он знал тех, кто занимается переправкой наркотиков... Жаль, что Велано не был с нами достаточно откровенен... Единственное, что нам известно из вполне достоверных источников, это что наш богемный Баколи практически никогда не выходил за пределы старого города. Так что именно здесь, коллега, следовало бы вести наши поиски... Вы даже не представляете, как я рад, что вы приехали на помощь. Уверен, что с вами победа нам обеспечена!

— При условии, если меня не постигнет участь тех двоих, а? — слабым голосом заметил Ромео.

— Ну, мой дорогой Тарчинини, — скептически усмехнулся Мальпага, — тот, кому удастся вас одолеть, похоже, еще не родился!

— Да услышит вас Бог...

— Впрочем, мы вовсе не собираемся оставлять вас на произвол судьбы и намерены действовать с крайней осторожностью. Поэтому я решил, что, как только вы покинете старый город, мои люди будут следовать за вами по пятам и не дадут вас в обиду. Ну, а в центре — тут уж мы ничего не можем сделать, нас бы сразу же заметили. Это ведь как деревня, где все знают друг друга в лицо. Так что нужна предельная осторожность! Если вам понадобится в новый город, езжайте только на фуникулере. Там на станции будут всегда дежурить мои люди. Понятно, поселиться вам нужно будет в старом городе. Здесь вы будете в центре событий, и ни у кого не вызовет недоумения, что почтенный археолог предпочитает жить поближе к дорогим сердцу памятникам старины...

— И... там... я буду совершенно один?..

— Да, вам никто не будет мешать... словом, мой дорогой, полная свобода действий, довольны?

С несчастным видом Ромео заверил коллегу, что ничто не может доставить ему большей радости, чем вот такая полная свобода действий.

— А там, в старом городе, есть какие-нибудь гостиницы?

— Вам в гостиницу? Речи быть не может! Нет, вам надо будет поселиться у кого-нибудь из местных жителей, чтобы наслаждаться семейной атмосферой, которую так любят наши мудрые профессора.

— Ах вот как?.. И что... у вас уже есть какие-нибудь идеи, где мне следовало бы поселиться?

— Ни малейшей.

— Как же тогда быть?

— А вот как, — проговорил Манфредо, явно гордясь собой, — вы, голубчик, будете у нас приятелем одного друга семейства Тринко.

— Семейства?..