Неужели мне действительно осталось жить всего два дня? Из-за какой-то бюрократической ошибки? Да нет, все будет нормально. Завтра подам жалобу, и они обязательно во всем разберутся.
Надо выспаться перед этим нелегким днем.
Неожиданно зазвонил телефон.
— Алло?
— Ты где? — Я узнал голос своего начальника.
— Я же Вам звонил, у меня квоты сняты на жизнь, — странно, что начальник забыл мой звонок.
— Разбирайся с этим в нерабочее время!
— Но как же в нерабочее, если они работают в рабочее время? Как же я жалобу подам?
— А зачем тебе подавать жалобу, если из-за игнорирования тобою работы я все равно сниму с тебя эти чертовы квоты! — Начальник вполне мог это сделать.
Он повесил трубку.
Да, похоже, я потерял работу. Неужели он и правда это сделает? Неужели он не понимает?
Не всем дано понимать других. Но всем дано других не понимать.
За два дня до смерти
Принц посмотрел в глаза девушки и отдал ей свою квоту. В тот же миг его глаза закрылись. Девушка осталась жить. Говорят, что и принц — тоже. Только живет в сердце своей любимой. А для этого не нужны никакие квоты.
С раннего утра я уже был у дверей Апелляционной. Вместе со мной у входа топтался какой-то бомж. Неудивительно, что у него нет уже квот.
— Вам квоты нужны? — неожиданно спросил он. — Могу отдать свою.
Я огляделся по сторонам:
— Это же незаконно!
Бомж усмехнулся.
— Зато живее будешь.
Вдруг под его штанами я увидел блестящие лакированные ботинки.
Провокация!
— Может быть, мне позвонить куда следует? — Я оградил себя от возможных притязаний со стороны полиции.
Бомж усмехнулся.
— Ну-ну…
В последнее время участились случаи продажи людьми своих квот на жизнь. Чаще всего продают их бедные люди, а покупают — богатые. Правоохранительным органам пора бы предпринять что-то более действенное, чем пресс-конференции, на которых старательно опровергаются такие факты.
Апелляционная открылась, и я рванул к уже знакомому окну. В этот раз мою жалобу приняли без проволочек. Я прошелся по 56 необходимым кабинетам и к обеду уже был готов зайти к Секретарю.
— Присаживайтесь.
Секретарь даже не смотрела на меня, листала страницы моего дела, время от времени, слюнявя свой палец.
Наконец, она оторвалась от бумаг.
— Ваши пожелания перед смертью?
Я аж подпрыгнул на месте:
— Какой смертью? Вы что, не поняли? Там ошибка произошла, квоту соседке должны были снять. А сняли мне.
— Вы хотите сказать, что Второй Терминал может ошибиться?
Второй Терминал никогда не ошибается.
— Я не знаю, может он ошибиться или нет, я знаю, что мою квоту отобрали по ошибке!
Секретарь вздохнула, отложила бумаги в сторону и наклонилась ко мне.
— Давайте начистоту. Второй Терминал никогда не ошибается, значит, перепутать повестку не могли.
— Ну и что же мне делать?
Жить очень хочется!
— У Вас два способа. Или Вы докажете, что Вы нужны государству, или Вы найдете квоту у кого-нибудь из своих знакомых.
Легче застрелиться, чем взять у кого-нибудь квоту.
Выбора у меня не было.
— Я готов доказать, что я нужен государству.
Секретарь улыбнулась.
— Вы сделали верное решение. Удачи Вам! Пройдите в 17 сектор, в синем коридоре кабинет 88. Там Вас проэкзаменуют.
Если вам придется доказать кому-то, что вы нужны, сможете ли вы это сделать? Есть ли от вас хоть какая-то польза? И увидят ли эту пользу другие люди? Это очень большой и очень нелегкий вопрос.
— Ваши занятия?
— Я журналист.
— Почему мы должны сохранить Вам квоту?
— Я честный гражданин и исправно плачу налоги.
— Этого мало.
— Я хороший журналист.
— Насколько хороший?
— Очень хороший. В прошлом месяце мою статью опубликовали на седьмой полосе!
— На седьмой полосе? Ненавижу седьмую полосу.
— Остальные статьи всегда выходили на двенадцатой полосе.
— Там же объявления всегда печатают?
— Вот я их и сочинял.
— Так, у нас не много времени, мы не можем перебирать с Вами всю Вашу жизнь. Назовите действительно вескую причину, чтобы мы Вам выдали квоту.
— Я очень хочу жить!
— Все хотят.