Квотербек, пошел к черту!

— Чен, я тебе говорю, мы зажжем сегодня. Это будет открытие сезона, брат! А после вечеринка. Горячие цыпочки! — кричит Лиам, надевая шлем.

— Я даже не знаю, что тебя возбуждает больше: игра или крошки, — отвечаю я, а после меня будто выкидывает из собственного тела.

Все, я вернулся к тому, от чего стремился сбежать. Еще и Лиам все время, не затыкаясь, говорил про секси-байкершу, тем самым откидывая меня на месяц назад. Теперь я не только слышу голос Харлин, но и она мне везде чудится. Особенно то, как стройная блондинка завязывает конский хвост чертовой розовой резинкой. Я едва уловил ее лицо. Девушка слишком быстро отвернулась, и я просто не успел разглядеть ее.

Я идиот! Это моя разыгравшаяся фантазия. Кожаные штаны, мотоциклы, блондинки, розовые резинки. Галлюцинации. Надо переходить на брюнеток, однозначно.

— Все хорошо, Чен? — Хлопает меня по спине Лиам.

— Да, — отвечаю я, отворачиваясь от трибуны. — Я схожу с ума.

— Я даже догадываюсь, о ком ты сейчас.

Мы выбегаем на центр поля.

— Я думал, твоя хандра прошла, но ни черта! Еще месяц назад я приготовил речь, и поскольку она стала не актуальной, я забил на это, а сейчас вижу, что весьма актуально. Ченнинг, если бы Харлин хотела найти тебя, то нашла. Харли не оставила тебе ни одного намека, а вот ты ей — предостаточно. Одно твое чертово имя. Ей всего-то необходимо вбить его в гугл, и твое противно-смазливое лицо выскочило бы на нее прям с экрана. А раз она не сделала этого, даже ради того, чтоб надрать тебе задницу, то девчонка предпочла придерживаться плана: секс без обязательств. Так что забудь ее.

— Какая жалость, что мы оба в команде нападения[64], — произношу я и даю дружеский пендаль Лиаму.

— Ну ничего, еще не вечер. — Улыбается друг.

* * *

Харлин Квин Олдридж

— Черт, я еле тебя нашла, — кричу я, когда наконец-то добираюсь до Сары. Трибуна и впрямь гигантская. Да и столько людей, к тому же, игра началась. Если это можно назвать игрой. То, что мне удается застать, когда прихожу на стадион, это одна большая куча из мужских тел… Буквально куча дерьма, а не мужчин. — Держи. — Я протягиваю девушке колу и хот-дог. И почему сегодня одни сплошные намеки? Под конец дня пойдет дождь из бейглов и сосисок, еще и с петушиным соусом?

— Спасибо, — произносит Сара. — Сколько я должна?

— Забей, нисколько, — отвечаю я и усаживаюсь на свое место. — И кто выигрывает? Наши или нет?

— Тут все наши, — смеется Сара.

— А смысл играть со своими же? — Я бы еще поняла с соперниками, а тут.

— Считай, это тренировка реальной игры.

— Зачем универу две команды по футболу?

— Их не две. Есть одна команда, состоящая из нападения и защиты, — Сара делает глоток колы, — в защите и нападении по одиннадцать игроков, но есть и те, кто в запасе. Если один игрок выбыл из игры, к примеру, по причине травмы, то его должен заменить другой игрок на этой же позиции. И он должен играть так же хорошо, как стартовый игрок[65], иначе команда проиграет. К тому же, если ты отличишься, тебя возьмут в стартовый состав. И у соперников тоже — защита и нападение. В самом начале игры кидают монетку, чтоб решить, кто владеет мячом. И если наши владеют — то на поле выходит команда нападения, а от противника — защита. Их цель не позволить команде нападения набрать ярды и занести мяч в очковую зону[66], заработав тачдаун.

Для меня это настоящий темный лес.

— Я так понимаю, у тех которые голубые есть все шансы на победу. — Я морщусь, когда одного из игроков в белой футболке сшибают с ног, так и еще сверху наваливается несколько мужчин. Даже я испытываю боль, сидя поодаль от них. Каждая моя косточка захрустела.

— Главное — счет. Иногда тем, кому больше всего достается, побеждают.

— Я все равно ничего не понимаю, — отвечаю я. — Сколько еще будет длиться игра?

— Четыре четверти[67] по пятнадцать минут.

Хвала богам, не так и долго мучиться. Как позже оказалось, я сильно ошибалась на этот счет. И эти по пятнадцать минут выливались уже во второй час. Знала бы, еще сбежала в самом начале, когда пошла за колой.

И когда наступает четвертая четверть, я уже не знаю, что испытываю: пожалеть игроков, поскольку на их телах точно не осталось живого места, посочувствовать своей заднице, — целых два часа! — или покрутить у виска, задавая вопрос футболистам «на хрена?», либо же произнести вслух ранее сказанное в Канаде Ченнингу про агрессивных тупых качков, упирающихся членами в зад своим напарникам.

Мои мысли прерывает Сара крепким сжатием моей коленной чашечки. Я даже вздрагиваю.

— Скажи, что через пару минут амнистия? — Я смотрю на табло, где ничего не понимаю, но вижу отсчитывающие секунды таймера, рьяно стремящиеся к нулю.

— Сейчас будет решающий момент, либо голубые, либо белые, — произносит Сара, даже не смотря на меня, но все так же держась за мою коленку. Надеюсь, она не вырвет мне ее, когда кто-нибудь проиграет. — Но выиграют голубые.

Отлично! Решающий момент, либо голубые, либо белые, но выиграют голубые. Значит, все же не решающий.

— С чего ты так решила? — усмехаюсь я.