Квотербек, пошел к черту!

— Шесть выбитых зубов, Райнер! Сломанный нос и челюсть, гематомы. В ближайший месяц он точно будет есть из трубочки. Говори спасибо, что канадская сторона пошла на мировую. Тренера «ангелов», агента и Риза удовлетворило решение суда, — злится тренер.

— Еще бы этот хуесос не рад! Гребаный ублюдок! — Я со всей силы ударяю кулаком в стену, вновь разбивая костяшки в кровь. Алые струйки стекают вниз по коже, капая на пол.

— Успокойся, Ченнинг.

— Успокоиться! — Я стискиваю зубы. — Успокоиться? Посрать на деньги, посрать на Канаду, но от меня отобрали мою жизнь!

— Никто ничего не отбирал. Всего лишь год, Ченнинг. Сраный год! Он пролетит быстро.

— И что дальше? — огрызаюсь я. — Считаешь, команда будет ждать меня год? Я с детства стремился к этому. С детства, мать твою! И добился этого, потому что был достоин! — Я начинаю метаться по коридору, словно тигр.

— Если ты достоин был тогда и сейчас, то и через год будешь!

— А если нет? Что, если нет?

— Значит, будешь играть в другой команде, не за Калифорнию. По-твоему, в Америке мало штатов, Ченнинг?

— Может, и много, но «рейнджеры» — одни, — огрызаюсь я, идя в сторону кухни. Включаю холодную воду и запускаю руку под ледяную струю.

— Разве команду ведет к победе не капитан? — пытается успокоить меня тренер, только все тщетно.

— Считаешь, дело только в одном капитане? — Я выключаю воду и оборачиваюсь на Стэнли. — К победе ведет сплоченность команды, ее моральный дух, продуманная тактика и умение играть. Если команда изначально была слабой, то никакой капитан не вытянет ее. Иначе б Титаник не лежал на дне Атлантики, — злюсь я. — И не забывай, ты не только мой личный тренер, ты тренер «Калифорнийских рейнджеров». Пятьдесят процентов нашей победы приносишь ты и твои стратегии.

— Ченнинг, — вздыхает Стэнли. — Все не вечно. Я хочу тренировать лучших, я хочу, чтоб ты играл в «рейнджерах», но больше всего хочу, чтоб ты не испоганил свою жизнь.

— Уже поздно, — махаю я рукой, — как видишь…

— Не поздно. Обвинения с тебя снимут, как только ты покинешь канадскую границу. После всего год, и, возможно, ты даже сыграешь этот супербоул, если подключить к этому адвоката.

— Ключевое слово — «возможно». И что я, по-твоему, буду делать этот сраный год? — Мне снова хочется ударить по стене, да только понимаю: легче мне не станет. Это не решит моей проблемы, а добавит еще больше физической боли.

— Вариантов масса, вернешься в универ, где ты числишься в студентах, и где тебе зачетом ставят хорошие баллы за твои заслуги перед штатом. Будешь снова играть в «Брюинз-болл». Подтянешь их на прежний уровень, а через год снова вернешься в игру. Если не к «рейнджерам», то в другую, и я поспособствую этому. Да и многие команды заберут тебя с руками и ногами, когда узнают, что ты вне НФЛ.

Я отворачиваюсь к раковине, опираясь о ее край, и опускаю голову, стараясь ровно дышать и не сорваться.

— Я не хочу никакую другую команду, — спокойно говорю я, хотя дзен я так и не нашел.

— Ченнинг, давай проживем этот год, а там будет видно. К тому же, команда сама захочет твоего возвращения, так что у тебя есть все семьдесят процентов на возвращение «домой».

— Звучит не очень воодушевляюще, — огрызаюсь я, поворачиваясь к Стэнли.

— Знаю, но это пока лучший прогноз. И это лучше, чем заработать судимость, Ченнинг.

— Знаю, — киваю я.

— В общем, завтра наш самолет улетает в час дня. Постарайся не опаздывать, — говорит тренер. — Было б лучше, если бы ты сейчас поехал со мной в свой номер отеля, но подозреваю, из-за той девчонки ты этого не сделаешь. — Тренер встает и выходит из кухни, но тут же возвращается. — Ченнинг, из-за одной глупой девчонки, решившей поиграть во взрослые игры, ты уже сломал свою карьеру, — произносит Стэнли, явно намекая на Гейл. — Постарайся не разрушить имеющееся на данном этапе из-за другой, которая этого совершенно не стоит. Хочешь трахнуть ее, трахни и забудь. Не тащи ее в свою жизнь. Эта девчонка явно ходячая катастрофа. От нее будут одни сплошные неприятности, а у тебя их уже с лихвой.

— Я понял, завтра вылет в час, я приду. Не собираюсь задерживаться в Канаде.

— Надеюсь, мы друг друга поняли. Твой телефон, зарядка и деньги на тумбочке.

Подхожу к входной двери, открывая ее:

— Прошу, — произношу я. — Если увидишь Харли, скажи ей пусть она возвращается.

Стэнли проходит мимо меня и сверлит недовольным взглядом. Ничего не сказав, тренер выходит, а я закрываю за ним дверь. Прислоняюсь спиной к двери и провожу рукой по волосам. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Глава 13

Харлин Квин Олдридж

Входная дверь открывается, и на свет фонаря выходит хмурый приятель Ченнинга.

— Можете вернуться в квартиру, — недовольно бросает он мне, будто я какая-то девушка по вызову, а не застрявшая не по своей вине и воле квартирантка.

— Премного благодарна за вашу учтивость, — усмехаюсь я, поднимаясь со скамейки. — Приятной ночи.

Я уже направляюсь к двери, как мне в спину прилетают слова мужчины.

— Вам с ним не по пути, милая леди.

— Кто вам сказал, что я милая, так еще и леди? — язвлю я, приподнимая одну бровь.