Квотербек

Почему-то мне казалось, что Мэтту было чертовски обидно, что семья не приходила на каждую игру, но я не стала лезть ему в душу. По коротким, слегка мрачноватым ответам я поняла, что там есть какая-то проблема. Но Мэтт Картер, – если я узнала его достаточно, – не тот человек, на которого можно давить расспросами. Когда захочет – сам расскажет. Я, конечно, лопалась от любопытства, и мне постоянно приходилось тормозить свою любознательность. Но иначе с этим мужчиной было нельзя, можно утратить пока еще хрупкую связь между нами.

– А девушки? Я не видела в интернете ни одного твоего фото с девушкой. Ну, как у всех парней-футболистов. Типа целующихся или выходящих в обнимку из бара. Только вежливые фотографии с фанатами. – Мэтт качнул головой, а мои глаза стали огромными. – Не было девушки? – Снова качнул. – Никогда? – практически шепотом спросила я, шокировано уставившись на него. Не дав даже ответить на этот вопрос, я выпалила следующий: – А та, о которой ты когда-то рассказывал? В которую был влюблен?..

Глава 34

Мэтт

Я считывал любопытство в глазах Бэмби и поражался ее способности легко и непринужденно вести откровенные беседы. Я так не умел. Да и не хотел уметь. Мне было проще, когда никто не лез мне в душу. Но если меня чему и научил опыт с Джилл, то тому, что в отношениях все должно быть максимально прозрачно, чтобы не было недосказанностей и тайн. Из-за них, по большому счету, наши с ней отношения и разрушились. Я ведь мог поделиться с ней тем, что происходит в моей семье. А она могла бы заверить меня, что не собирается сразу после этих слов рожать мне ребенка, что тоже нацелена на карьеру. Много всего можно было бы сказать того, что так и не было произнесено вслух.

Даже вечером накануне, когда мы вдвоем остались в ее квартире. Именно в тот момент, когда я отклеил ее губы от своих, а руки снял с плеч, слегка отодвигаясь от настойчивой ласки. Я не собирался ее целовать, но, судя по всему, она точно собиралась проделать это со мной.

Когда я проснулся, то собирался идти домой. Но, едва сказал это, Джилл оказалась у меня на коленях. Все произошло настолько быстро… я был словно в каком-то бреду. Она обняла меня за шею, запустила пальцы в мои волосы и прижалась своими губами к моим. Едва я почувствовал на своем языке ее вкус, внутри как будто что-то разорвалось. Что-то, что годами росло и раздувалось, а теперь нашло возможность лопнуть. Я испытал облегчение. Это как возвращение домой после долгого отсутствия. От легкой ностальгии ныло сердце, а внутри сжимался и расширялся, пульсировал горячий комок. Так ощущался поцелуй Джилл. Мне не хотелось его прекращать и хотелось в то же время. Оттолкнуть ее, запретить прикасаться ко мне, оборвать все связи. И вместе с тем притянуть ближе, вжимая ее изящное тело в мое. Снова погрузиться в нее и почувствовать то, по чему так сильно скучал.

Но потом здравый рассудок все же ворвался в туман забытья. И мне вспомнилась Бэмби. С ее нежными, влажными поцелуями, плавными линиями тела, сладким запахом и неуемной энергией. Она бы не просидела на моих коленях столько времени, ничего не делая. Наверное, к тому моменту, в котором я оказался с Джилл, мы с Зои уже были бы голые, и она бы уже скакала на моем члене.

Я перехватил запястья Джилл и заставил ее отклеиться от моего тела. Она смотрела на меня с соблазнительной улыбкой… хищницы. В ее взгляде больше не было той невинности в сочетании с порочностью, которые заводили меня, когда мы были студентами. Сейчас там был холодный расчет. Внезапно изящность ее тела показалась мне чрезмерной худобой, колени и локти – слишком острыми, губы – чрезмерно тонкими. Джилл потеряла для меня всякую привлекательность как женщина. Она по-прежнему была красива и элегантна, но меня, как оказалось, теперь манил совсем другой тип женщин.

Я помог Джилл встать с моих коленей и поднялся сам.

– Мэтт…

– Мне пора.

Развернулся и пошел на выход из ее квартиры.

– Мэтт, скажи, что не так, – она бежала следом, цепляясь за мою руку. – Раньше тебе нравились мои поцелуи.

– Раньше закончилось, – оборвал я ее, распахивая дверь.

– Дай нам шанс.

– Он упущен, Джилли.

– Видишь? Ты называешь меня, как раньше! Значит, не все еще потеряно! Я могу доказать тебе, что мы можем быть счастливы!

– Доброй ночи.

Я вышел из ее квартиры и сбежал вниз по ступенькам. Я бы вряд ли смог ждать лифт под ее пристальным взглядом. В глазах Джилл я видел решимость вернуть то, что безнадежно утрачено. То ли это была отчаянная попытка все же стать счастливой, несмотря на развод. То ли попытка вернуть время, когда мы были беспечны, и все давалось легко: отношения, спортивные достижения, университетские. Я понимал, что причина отчаяния Джилл крылась в том, что после того, как съехала от мужа, она чувствовала свою беззащитность. Но я не мог – и не хотел – защищать женщину, которая больше не принадлежала мне, и которой не принадлежал я.