Кыргызстан на пути к демократии. Трансформация политической системы

Первые гильдии появились в Европе около 1100 г. Основными принципами в них были солидарность, взаимопомощь, чувство профессиональной и групповой чести, общее понимание справедливости, самоуправление. Примерно в то же время по всей Европе наблюдается мощный рост городов. По сравнению с гильдиями города формировали более сложные структуры самоуправления: магистраты, ополчения, милицию, суды; они же взимали налоги. Особо крупные города чеканили собственную монету.

Между городами и гильдиями было много общего. Их общие принципы – самоуправление, взаимопомощь; существовали клятва, объединявшая их членов, и определенные правовые гарантии.

Сходные формы общежития (города, профессиональные объединения наподобие гильдий, различного рода корпорации и др.) имели место и в неевропейских традиционных обществах (Китай, Индия, исламские страны), но только в Европе и ее дочерних ответвлениях (Америка, Австралия и др.) сложилось то, что мы называем гражданским обществом. По-видимому, отмечает В. Хорос14, это потому, что в рамках западного ареала происходило уникальное взаимодействие, взаимоналожение нескольких исторических тенденций и культурных традиций. Во-первых, использовалось наследие античности, которое так или иначе сохранялось в средневековой Европе и было вновь востребовано в эпоху Возрождения. Опыт античного полиса и римское право с его краеугольным понятием частной собственности создали определенные предпосылки для возникновения структур и отношений гражданского общества. Во-вторых, сильно было воздействие христианства. В нем, по сравнению с другими мировыми религиями, идея свободы человека, личности получила наиболее полное выражение («человек создан по образу и подобию Бога»). В-третьих, были живы некоторые традиции германских племен (народные собрания, выборность вождей, судей). Наложение этих традиций создавало необходимые предпосылки для постепенного складывания элементов гражданского общества.

В этом контексте имели также большое значение Возрождение с его культом свободной человеческой личности и Реформация. Разумеется, все сказанное не означает, что процесс оформления гражданского общества в Европе шел все время по восходящей. Гильдии периодически демонстрировали склонность к монополизму, нередко власть в городах (например, в Италии в эпоху Возрождения) захватывали всякого рода олигархии. Тем не менее есть основания говорить в целом о непрерывности гражданской традиции европейских сообществ.

Эта преемственность политико-правовых и культурных традиций в Западной Европе и привела в конце концов к кристаллизации того, что принято называть гражданским обществом. Бывшие гильдии трансформировались в профсоюзы, кооперативы, промышленные корпорации. Город-государство стал моделью для национального государства. Институты городского самоуправления открыли дорогу современным мэриям и муниципалитетам. Из средневекового суда, в котором приговор выносился лицами, равными по своему общественному положению подсудимому, вырос суд присяжных.

Таким образом, гражданское общество – это продукт буржуазной эпохи. Оно формировалось преимущественно снизу, спонтанно, как результат раскрепощения индивидов, их превращения из подданных государства в свободных граждансобственников, готовых взять на себя хозяйственную и политическую ответственность.

Вместе с тем, говоря о генезисе гражданского общества как о продукте исторического развития человечества, нельзя не обратить внимание на наличие в современной западноевропейской политологии скептического взгляда на проблему гражданского общества. Он сводится к тому, что гражданское общество в подлинном смысле существовало на Западе лишь на раннеиндустриальном этапе. Затем личные интересы все более вступали в противоречие с общественными, становились доминирующими. Гражданское общество уступило дорогу «массовому обществу», в котором связи между индивидами все больше превращались в безличные и формальные. Поэтому само понятие гражданского общества на Западе сегодня является не более чем воспоминанием. Отстаивая такую точку зрения, венгерский социолог А. Селигмен15 полагает, что концепция гражданского общества как таковая разрабатывалась в западной мысли в конце XVII–XVIII в. и была результатом роста процесса индивидуализации в европейском обществе, попыткой как-то примирить, синтезировать личностное и общественное. Но эти устои гражданского общества подрывались с двух сторон: со стороны либерального крыла, которое утверждало примат индивида над обществом, и со стороны социалистического. В обоих отражались реальные процессы размывания гражданского общества. Вместо него утверждалась система, в которой не достигается подлинной кооперации индивидов и которая не в состоянии снять нарастающее отчуждение человека от общества. Идеал гражданского общества сегодня более актуален в странах «третьего мира» и в посткоммунистических государствах, где гражданское общество еще только создается.