Кыстыбый по-китайски

Рашид потер глаза. В ожидании кофе посмотрел на дверь, а потом на часы:

– Нам бы еще сока лимонного или апельсинового, пожалуйста.

Он говорил, не отрывая взгляд от циферблата. Времени оставалось немного, и нужно было заканчивать встречу, так как у него была еще одна, в министерстве сельского хозяйства.

– Конечно! – пролепетала Лилия и выбежала из зала.

Наташа принесла кофе, и все оживились. Было решено сделать пятиминутный перерыв.

Китайцы шумно наслаждались татарской выпечкой. На столе были чак-чак, талкыш калеве и хворост с баурсаком.

– Улыбаются, как ехидны, – прошептала Гузель. – Не нравятся они мне.

– А кому они нравятся? Мнят себя владыками мира, – отозвалась Лилия.

– Хоть в чем-то мы опередили китайцев, их Новый год мы отмечаем раньше!

– Дышать тесно, китайцы вокруг!

– Пока мы тут стоим и лясы точим, они размножаются, – захихикала Наташа.

– Если они захватят Татарию, то это конец света, – взгрустнула Лилия.

– Настоящий конец света, когда китайцы начнут клонировать самих себя! – рассмеялась Гузель.

Рашид слышал лепет девчонок и от скуки повернул в их сторону голову. Но смотрел он не на лица, а на лодыжки.

Лодыжки были его слабостью. Он оценил стройные ножки девушек и остановил взгляд на тех, что были посередине.

– Красивые, рельефные, изящные! – Прихлебывая кофе, он краем глаза рассматривал ножки, а после ему стало интересно увидеть и остальное.

Рашид медленно, стараясь не привлекать внимания, стал поднимать глаза выше и чуть не подавился кофе, когда увидел запуганные, побитые глаза Гузель.

Она опустила взгляд. На ее пунцовых щеках можно было пожарить яйца.

– Давайте продолжим, времени мало, – нарочито громко сказал Рашид, и все снова погрузились в бумаги.

Через час Рашид уехал, китайцы остались в баре отеля, а девочкам велели прибираться в холле и зале.

Гузель же поручили мыть полы в холле около бара.

Совсем рядом с ней пять китайцев, развалившись в креслах, обсуждали предстоящую сделку.

– Погреем мы руки на этом договоре! Такой контракт только дурак не подпишет. Прикинь, они даже не стали проверять нашу продукцию, – смеялся один из китайцев.

– Татары так и остались на уровне, когда их раскулачивали. Местное начальство только деньги интересуют. Они же здесь дилетанты. – Узкие очочки пригубили вино.

– Ну, это их проблемы. Нам главное – заключить договор, и пропади все пропадом. Пару лет потравим Татарстан, прикупим земель и хат, только и видели нас.

Китайцы обсуждали планы, думая, что никто их не понимает. А Гузель мыла полы и старательно настраивала ушные антенны, вспоминая всю недавно пройденную китайскую грамматику.

– Жаль их, конечно, – ухохатывался полный китаец. В огромном кресле он выглядел, как борец сумо на унитазе.

– Особенно тех, что станут фанатами нашего зерна и мяса, – очочки его соседа кривились в ухмылке.

– На этой земле после нас могут людей бальзамировать и выставлять, как Ленина! Татары каждый сантиметр с выгодой используют!

Ошарашенная Гузель замерла в холле в обнимку со шваброй.

– Может, нам все же не использовать такие агрессивные пестициды? Вдруг и правда будет ущерб здоровью? Землю-то не жалко, но людей… – встрял худощавый китаец с татуировкой на руке.

– Да перестань, нечего жалеть чужих. Нам себя надо поднимать! Пошли погуляем, татарочек молоденьких поснимаем. Татарочки тут – ого-го! Не те старушки на сцене, обвешанные стразами.

– Видишь, как одеваются их певицы, вспоминаешь СССР. Жалко их, татар. Деревню из них никакими пестицидами не вытравишь…

Китайцы отправились к выходу из отеля, а Гузель смотрела им вслед. По радио Айрат Сафин пел «Синсез уткэн язлар», и в ее голове смешалось все: и Рашид, и китайцы, и прошлое.

– Узкоглазая саранча, – прошептала она, когда китайцы скрылись из вида. – Травить мой Татарстан вздумали! Я покажу вам наше, татарское, гостеприимство! Веником потом соберу ваши жирные тела, а лапки замариную и на родину отправлю, как татарский деликатес!

***

Рашид ехал в машине и широко улыбался. Он чувствовал себя мальчишкой, тем самым, что в деревне бегал за ней по лугу.

– Прибавь звук! – сказал он водителю, и Айрат Сафин запел громче.

«А дальше что?» – думал он про себя снова и снова.

Затем сбавил звук и взял трубку:

– Я нашел ее. Собери на нее досье. Я хочу знать о ней все. Жду.

А Айрат продолжал петь про то, что «не одну весну прожили мы врозь…»

Часть пятая

У Гузель был выходной, и они с подругой собирались прогуляться по Кремлю.

Гузель еще валялась в кровати, когда ей позвонили.

– Добрый день. Меня зовут Азат, я генеральный директор кафе «Кыстыбый».

– Здравствуйте.

– Я прочитал вашу жалобу. Принял к рассмотрению.

– Замечательно. Благодарю.

– Кстати, вы не думали о том, чтобы поработать маркетологом? У вас очень хорошо получается продвигать национальные продукты.

– Почему вы так решили? – Гузель напряглась.

– Я посмотрел запись с камеры. Вы так эмоционально и убедительно выступали… – В трубке послышался смех.

– Я просто была искренней.

– Это здорово. Так вам нравится идея работы? Я готов взять вас на полставки.