Кыыс-Хотун

— Не по душе, значит, тебе у старика Буокая? — Уйгунья задумался. Улыбка сбежала у него с лица. — Бежать тебе отсюда, видно, и вправду надо.

— Что такое? — встревожился Буокай.

Уйгунья внимательно огляделся вокруг, словно его кто-то мог подслушать. Потрескивал угасающий огонь, в углу легонько похрапывал мальчик. И уже от того, что веселый гость не торопится с главной новостью своей, Нюргуна поежилась, словно по чуму промчался порыв метели.

— Дело вот какое…

Несколько дней назад владыка тундры, князь Хохунча собрал всех сыновей и пастухов и объявил свою волю. Дочь Буокая, сказал он, достанется Тегерею, его младшему сыну. Воля отца — закон! «Пусть Оргос забудет об этой девушке. То, что он ее увидел первым, не имеет никакого значения. Оргос был уже женат, а у Тегерея еще не было женщины. Есть слухи, что старик Буокай не торопится выдавать свою дочь замуж. Мой сын не может ждать, пока она состарится. Поэтому с Тегереем поедут все, кто свободен от ухода за стадами. Если старик Буокай будет сопротивляться — взять девушку силой, замотать в оленью шкуру и доставить связанной».

— Так я и думал! — с горечью сказал Буокай.

— А потом князь добавил: «Говорят, эта девушка может сказать «нет» и упорхнуть, как птица. Да и появилась она у старика неизвестно как. Все знали, что у него одна дочь, и вдруг — вторая. Никто не видел ее ребенком, никто не видел ее подростком. Сразу появилась взрослой девицей, готовой для замужества. Не шаманка ли она? Если так, то стреляйте поверх ее головы, чтобы дух ее не мог взлететь на небо за помощью».

— Стреляя поверх головы… можно и в голову попасть… — пробормотал охотник.

Нюргуна с трудом понимала Уйгунью. За ней приедут? Замотают в оленью шкуру? Будут стрелять поверх головы?

— Вижу я, — продолжал Уйгунья, — предупредить тебя надо. Уж твое дело, как поступить, отдать дочь или защищаться — только нельзя, думаю, чтоб они тебя врасплох застали. Я тогда потихоньку, потихоньку… в сторону… ближнее стадо, триста оленей в тундру турнул. Прибегаю, весь в мыле. «Беда, — кричу, — хозяин! Стадо разбежаось! — «Какое? Куда?» Сказал я, какое, а куда — не видел, говорю. «Ладно, — сказал Хохунча, — девка от нас никуда не денется, а у оленей ноги быстрые. Не дай бог к диким пристанут». И приказал всем отправиться в разные стороны — искать стадо. Все за оленями, а я — к вам.

— Спасибо тебе, — обреченно произнес Буокай. — Ты настоящий друг.

Он опустил голову, тяжело дыша. Давно ль обещал Кыыс-Хотун не отдавать ее никому из этих палачей? Но что он может сделать? Будь девушка даже трижды шаманкой, длинные руки князя найдут ее.

— Я думаю так, — сказал Уйгунья, — трудно тебе с Хохунчой воевать. Был бы хотя помоложе… да парень твой постарше… тогда другое дело. Может, отдашь девушку? На волоске же висишь! А кто сказал, что ей худо будет? Железное сердце у этого парня, что ли? Вдруг полюбит, прикипит — такая красавица! Да и она стерпится. Опять-таки — голодной никогда не будет. Глядишь, еще и хозяйкой станет, всем богатством княжеским завладеет… Мало ли случаев бывает…

— Всех-то ты меришь на свой аршин: лишь бы не голодать! — Буокай снял сковородку с огня, подбросил дров. — Не знаю, что делать, но зверям на съедение девушку не дам.

— А ты у нее спроси. Может, согласится? А?

— Чего спрашивать. Видишь, ни жива ни мертва.

— По правде, так и не ждал я от тебя других слов. Нарочно тебя испытывал. Опять же, если все по-мирному… всегда легче. Ну ладно, раз ты так решил, расскажу тебе кое-что. Давно на сердце носил, тебе не говорил. Видел я твою Туллукчану… перед смертью. Не знаю, что и как случилось… чем она провинилась… только выгнал ее Куонаскы рожать в холодную палатку на снегу Она так и не родила, вместе с ребенком ушла. Я поздно приехал — откуда знать было? Она мне перед смертью сказала: «Мой отец не виноват, он мне добра желал, потому и выдал замуж».

— Второй раз я этого не сделаю, — твердо произнес Буокай.

VIII

Тундра, голая тундра без конца и края кругом. Сильный ветер обгоняет нарту, взрывает снег перед мордами собак. Старик из последних сил погоняет упряжку. Им обязательно надо как можно быстрее добраться до моря, до русского поселка — там ищейки Хохунчи бессильны. Нюргуна зябко кутается в тулуп… Время от времени ее глаза смыкаются — неоглядная белизна утомляет зрение, усыпляет. Но спать нельзя — можно упасть с нарты. Попробуй тогда, догони ее по глубокому сыпучему снегу.

Бежать посоветовал им Уйгунья. «До поселка кёсов[30] тридцать, — сказал он. — Доехать недолго. А там часто бывают разные люди с юга. Может, возьмут девушку с собой…» Не просто было Буокаю решиться на такой шаг. Знал он, что князь злопамятен, а руки у него длинные. Но отдать Кыыс-Хотун в эти руки старый охотник не мог. В тот же день слетал о на нарте к брату Семену — посоветоваться. Семен сказал, что Уйгунья прав, и обещал пригреть его Чуурая, пока Буокай съездит в поселок.