л

- Да эти, картавые, - нехотя пробурчал Филимон, - убрали бы Вы их куда, барин.

- Да куда ж, сам ведаешь, люду на "Юноне" что селедки в бочке... Токмо ты гляди, коли они такие, как ты опасаешься, то нож-то ты им сам и дашь. Рано или поздно забудешься, а они вытащят и тебя же им и чик по горлу... - моя уловка сработала.

- Да как же это, барин? - заволновался матрос, вынул клинок и торопливо протянул мне, - Забери тады от греха!

- Неее! - я поднял ладони, - мне куда? Я в Новоархангельске сойду и где станешь искать? Ты своим приятелям, как навестить придут, отдай.

- И то дело, - облегченно выдохнул матрос.

А я обернулся к напряженным французам: - Бонжур, месье Жак, бонжур, месье Луи, - кивнул по-очереди каждому.

Этих я отделил от раненых на корсарском судне и поместил в наш лазарет не просто из человеколюбия: Жак кузнец, Луи оружейник, по меркам моего времени слесарь по оружию, и оба специалиста мне пригодятся.

- Бонжур, месье командор, - в разнобой поздоровались моряки. Вид при этом имеют недоверчивый, вероятно ничего хорошего для себя не ждут от разговора со столь высокопоставленным в их глазах противником.

- Видишь, Филимон, - повернулся я после разговора с французами, - они тебя боятся ещё больше, чем ты их, - смеюсь, - ты-то вон какой бугай, да к тому же они на нашем судне чужаки и языка не понимают.

Так или иначе, но мне удалось наладить общение раненых и, когда я уходил, все трое пытались играть в карты: так скорее выучатся понимать друг друга. Лишь бы на вещи играть не начали, но за этим прослежу. А всё-таки и карты наскучат...

- Николай Петрович, - тронул меня в коридоре за плечоЛангсдорф, - а португалец-то, похоже, не жилец...

Мне, в общем-то, этот подлец безразличен, но из вежливости поддержал разговор: - Да? И что с ним?

- Так пиратский-то эскулап все переломы и прочие тяжкие раны лечит отсечением, вот и португальцу предложил отрезать ногу по-бедро,да руку по-плечо, а тот уперся, ну и докочевряжился, сейчас антонов огонь обметал...

"Гангрена", - перевел я для себя на лучше знакомый мне язык медицины 21 века, - "Что ж, Бог шельму метит...".

Расставшись с нашим экспедиционным врачом поднялся на палубу: небо, океан, солнце - красота! Вдохнул полной грудью чистый возздух, а в голове всплыли образы: кадетская, в смысле курсантская конечно, молодость, сижу на самоподготовке, к экзамену по философии кажется, но вместо зубрежки конспекта собираю под столом кубик Рубика. Тут же меня осенило: стоп, а почему бы не пустить в народ кубик Рубика!? В него и в одиночку игра затягивает. Ведь в мое время и стар и млад с ним спал и ел как говорится. Так почему бы не испробовать теперь.

Да, сложная штука, но я помню, как разбирал его... Да не Однажды! Один раз он рассыпался от чрезмерного усилия сам. А пару-тройку раз я видел как он выглядит в разобранном виде в руках у других ребят. Однажды вообще до такой степени осатанел, когда этот чертов кубик никак не складывался, что разобрал его и заткнул части в нужном порядке принудительно скажем так. Правда, потом устыдился: типа "сила есть - ума не надо" что ли...

Поэтому я сел и набросал рисунок-чертежик: собственно головоломка состоит из центральной крестовины: точнее две перпендикулярные друг другу крестовинки с центральными вращающимися вокруг собственной оси шестью , по числу сторон, маленькими кубиками. Угловых: я мысленно пересчитал - восемь кубиков. И двенадцать срединных, по числу граней, кубиков. Я вырисовал каждый не только снаружи, но и с внутренними полукруглыми пазами да выступами, предназначенными для того, чтобы пласты куба могли вращаться как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости. Правда, в моё время игрушка изготавливалась из гибкого пластика...

И, почесывая пончиком карандаша правое крыло носа, отправился к мачте, где как всегда, сидел Орлиный коготь на свежем воздухе, ибо терпеть не переносил находиться в скученной каюте, даже спал здесь, на парусе. Как обычно, он вырезал какую-то фигурку. Не то чтобы он чурался матросов или матросы избегали его, просто культура видно настолько отличная от европейской, что точек соприкосновения интересов крохи, что, Однако, не мешает сохранять Дружелюбные взаимоотношения с командой. Единственное, что любил этот сын природы, так это подменять впередсмотрящего в "вороньем гнезде", по две вахты подряд мог не спускаясь наблюдать, только боцман ворчал, мол "матросы-паршивцы, пользуются безотказностью краснокожего, дисциплина хромает". Но сейчас слуга моего, то бишь Резанова, секретаря свободен.

- Хэйо, Орлиный коготь! - подошёл я к нему. Он поднял руку как я в индейском приветствии. А затем мы хлопнули по ладони друг другу - этому приветствию из своей юности научил его я.

- Что на этот раз беспокоит моего бледнолицего брата командора?

- Смотри, Орлиный коготь, - я примостился по-турецки рядом с ним и разложил свернутый в трубочку листок: - вот такие вырезать сможешь? Вот эти столько, вот этих, вот этих вот, а этих тоже. А крестовинку сладит кузнец, пара пустяков.