Л. Дж. Шен — Маловероятно

Она еще крепче сжимает мою руку. Я пытаюсь вырваться, но Кэтлин сильная, а я слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Ее губы дергаются и раздвигаются:

— И пожалуйста, не стесняйся, используй уловку своей матери, можешь залететь. Ты, безусловно, понимаешь, что он не помчит за тобой в Америку. А если ты собираешься заявиться со своим выродком ко мне домой, то тебя постигнет жестокое разочарование.

Я смотрю на нее, удивляясь, как такое возможно, что меня связывают кровные узы с этим огнедышащим зеленоглазым монстром в кардигане.

— Ты все неправильно поняла. — В очередной раз пытаюсь вырвать руку, но сестра дергает сильнее и впивается в нее накрашенными в нейтральный оттенок ногтями.

Обычно меня не так легко запугать, но сейчас, находясь в шоке и в чужой стране, услышав такое от единственного оставшегося у меня в живых родственника, кроме мамы, я замираю на месте. Значит, я не борец, не тот человек, что может за себя постоять. Я трусиха, которая сидит тут как истукан и ждет, как все обернется.

— Держись подальше от Мала. Он мой. Деньги тоже мои. Все, что ты здесь видела, с кем познакомилась, принадлежит мне. Уезжай.

— Думаешь, я приехала за деньгами? За предметом твоего обожания? — последнее я буквально выплевываю.

Несколько минут назад я лучше бы умерла, чем пальцем притронулась к Малу. Но теперь? Я с радостью завалила бы его на ее обеденный стол, и лучше бы она обедала напротив.

— Я думаю, что ты жадная до денег шлюха, как и твоя мать. Она уничтожила моего отца и все, что я знала и любила. По твоей вине я уже давно его потеряла.

Давно? Что значат ее слова? Спрашивать нет смысла, потому что она точно не собирается идти со мной на контакт.

— Ну ты и сука, — резко произношу я.

Не самая красноречивая реплика, но зато от чистого сердца.

Кэтлин улыбается.

— Да, я та сука, которой принадлежит все, что ты хочешь, и я с радостью буду носить это звание. Ну-ну, не надо так злобно на меня смотреть. Мал любит меня больше собственной жизни. Если ты передашь ему все, что я сейчас сказала, он выкинет тебя на улицу.

В ту же самую секунду в дверях появляется Мал и плюхается на стул. Он замечает руку Кэтлин на моей. Она заботливо похлопывает меня и выпрямляется.

— Родственные узы. Мне нравится. — Он переводит взгляд то на нее, то на меня и зевает. — Что я пропустил?

— Ничего особенного, — вкрадчиво произносит она и бросает в мою сторону приторную и многозначительную улыбку. — Я просто делилась информацией с Рори, дабы она быстрее продвинулась.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Восемь лет назад

Рори

— Знаешь, в чем ирония? — спрашивает Мал, как только мы покидаем дом Кэтлин.

Меня до сих пор тошнит и трясет от нашей встречи. Когда я сообщила Малу, что хотела бы закругляться с дружескими посиделками, Кэтлин благородно вызвалась отвезти меня в Дублин. Поистине святоша. Нет уж. Мал, с присущим ему тактом обкакавшегося младенца, уведомил ее, что мы собирались провести ночь вместе.

В первый — и, надеюсь, в последний — раз в жизни я получила удовольствие при виде чужого горя. Да пусть хоть в аду горит — я не подам ей и лосьон для загара.

Небо сейчас бархатное одеяло голубых и оранжевых оттенков. После дождя от асфальта и деревьев исходит свежий землистый запах.

Голова идет кругом от тех злобных слов, что Кэтлин гранатами бросила мне в лицо.

Жадная до денег.

Бродяжка.

Шлюха.

— Приди в себя, Рори. — Мал обхватывает рукой фонарный столб и кружит вокруг него, как в сцене из фильма, а потом прыгает в лужу и расплескивает на меня воду. — Что тебя снедает? Будь это я, ты бы сейчас улыбалась.

— Не смешно, — резко отвечаю ему на ходу.

Он хватает меня за запястье и разворачивает к себе. Мы стоим у его машины. Я не в настроении садиться за руль. И говорить. И дышать. Хочется, поджав хвост, просто вернуться домой и зализать раны. В Джерси из близких у меня только мама, а здесь ни одного чертова родственника. Вся надежда только на Саммер.

— Что произошло? Кэтлин тебя чем-то огорчила? — хмуро интересуется Мал и кладет руку на мое плечо.

Разум велит держать язык за зубами и молчать насчет речи Кэтлин в духе дона Корлеоне. Вовсе не для того, чтобы не расстраивать ее, — я не хочу расстраивать Мала. Лучше ему не знать, что подруга его детства — стерва. Срок моего пребывания в Ирландии ровно сутки. Я банальное чернильное пятно на сложном полотне под названием «Жизнь Мала». К чему вмешиваться в их отношения, если он все равно мне не поверит? Я ведь видела, как он смотрит на Кэтлин. Без капли влечения. Да, она его забавляет, но с ней он никогда не будет.

Сущее безумие — я делаю то, на что еще никогда не решалась. Бегло бросаю взгляд на дом, убедившись, что Кэтлин стоит у окна и следит за нами.

Она следит.

Кэтлин теребит верхнюю пуговку на кардигане. Застегивает, расстегивает. Застегивает, расстегивает. Губы плотно сжаты, острый как у ястреба взор подмечает каждое мое движение.

Я медленно встаю на цыпочки.

«Все — мое. Твоего тут ничего нет».

Посмотрим, сестренка!