Л. И. Брежнев: Материалы к биографии

У Брежнева была своя система подбора и расстановки кадров. Он вел активную кампанию по освобождению от работы молодых, честных, преданных народу, способных работников. В то же время в состав ЦК КПСС и на различные высокие должности подбирались зачастую его земляки, приближенные и даже прямые родственники. Больше того, создавались отдельные министерства «под родственников». Скомпрометировали себя разного рода недостойными делами выдвинутые Брежневым и Сусловым ряд первых секретарей обкомов, крайкомов партии и ЦК компартий союзных республик, а также работников центрального аппарата партии. Только один пример. Брежнев выдвинул на должность управляющего делами ЦК КПСС своего друга и земляка Г. С. Павлова, который отбил у родного сына жену и женился на ней. Этому человеку, по предложению Брежнева, было присвоено звание Героя Социалистического Труда и Государственная премия СССР…

Не хватило у нас мужества и принципиальности

В апреле 1967 года в моей политической судьбе произошел крутой поворот. В один из дней, когда я приехал на очередное заседание Политбюро, меня неожиданно позвал Брежнев. Зашел к нему в кабинет — там еще и Суслов сидит. Это не удивило: все последние годы Брежнев со мной один на один никогда не разговаривал. В этот раз, обращаясь ко мне, сказал: «Знаешь, надо нам укрепить профсоюзы. Есть предложение освободить тебя от обязанностей секретаря ЦК и направить на работу в ВЦСПС председателем. Как ты смотришь?» Я ответил, что никогда себе работы не выбирал и ни от какой не отказывался. Хотя прекрасно понимал, что не об «укреплении профсоюзов» заботился Генсек. Ему просто нужно было увести меня от активной работы в ЦК.

Брежнев и Суслов (не проронивший, кстати, ни слова) поднялись, и мы перешли в другую комнату, где уже собрались все члены Политбюро. Брежнев повторил все, что сказал мне, заявил, что он и Суслов рекомендуют направить Шелепина в ВЦСПС и что он останется членом Политбюро для повышения авторитета профсоюзов. Все согласились. А уже через пару дней Суслов представил меня пленуму ВЦСПС, где я и был избран.

Вскоре состоялся съезд профсоюзов, на котором я выступал с отчетным докладом. Перед съездом в беседе с Брежневым и Сусловым предложил в докладе ВЦСПС сказать о главном — о переориентации профсоюзов на защитную функцию как первейшую их задачу. Это предложение ими было категорически отклонено.

Работая в ВЦСПС, я высказывал Брежневу ряд предложений, причем делал так, чтобы они исходили как бы от него, а не от меня. В противном случае любые разумные предложения были обречены. Но не помогала и эта уловка. Вот лишь несколько вносившихся мною предложений: о введении социального планирования отдельным разделом в годовых и пятилетних планах; об отмене соцсоревнования и принятия встречных планов и обязательств к праздникам, что вело к падению качества; об увеличении отпуска женщинам в связи с рождением ребенка; об увеличении отпуска всем рабочим; о выплате 100 процентов заработной платы по больничному листу независимо от непрерывности стажа работы; об увеличении строительства жилья, и в частности из красного кирпича, и ряд других. Брежнев говорил, что это важно, но… ничего не предпринимал. Вина ВЦСПС, и прежде всего моя, что я не проявил должной настойчивости в реализации этих и многих других предложений.

Я видел явно неприязненное отношение ко мне и полное безразличие к профсоюзам и ВЦСПС. К тому же еще западная пресса регулярно публиковала материалы, в которых меня прочили в преемники Брежнева, что, естественно, раздражало его. Вообще настроение у меня было отвратительное. В конце концов я подал заявление с просьбой освободить меня от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС и Председателя ВЦСПС. Эта отставка была принята. В информационном сообщении об итогах Пленума ЦК, опубликованном в печати, так и было сказано: освобожден «в связи с его просьбой». Иного выхода я не видел, а просто «отбывать» службу не мог. Вскоре я был направлен на должность заместителя председателя Государственного комитета СССР по профессионально-техническому образованию.

Хочется хотя бы кратко сказать о М. А. Суслове — втором человеке в партии. Это яркий тип угодливого чиновника, настоящий двуликий Янус. Он был одинаково угоден Сталину и Маленкову, Хрущеву и Брежневу. Суслов никогда не брал на себя ответственность за решение того или иного вопроса, а, как правило, предлагал поручить его рассмотреть комиссии. Будучи секретарем Ростовского обкома, Ставропольского крайкома партии, а затем и председателем Бюро ЦК КПСС по Литовской ССР, он имел прямое отношение к массовым репрессиям. Да иначе и не могло быть: тогда бы Сталин не выдвинул его в руководство партией.