Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя)

Чувствую себя очень слабым, но душевное состояние все тоже – очень спокойное (и радостное). Не радостное, а довольное. Только теперь понял, как важна внутренняя работа в одиночестве, с Богом: останавливать себя в дурных мыслях не любовных, недобрых, в раздражении не только на животных, но на вещи. Зацепился: «ах, черт». Не надо. В мыслях тщеславных, не говорю уже похотливых, ловить себя и понимать, чувствовать всю свою гадость и бороться с ней. Только когда один с собой, с Богом, и можно работать над собой. А когда с людьми, то уже поздно. Когда с людьми, то поступишь хорошо, только когда заготовил это в единении, в tete-a-tete (один – на один) с Богом. Это и есть настоящая молитва. Немного времени практиковал это, а уже чувствую плоды радостные.

Дневник, 29 декабря 1906 г., Ясная Поляна, т. 55, стр. 289.

Ездил верхом, и так хорошо было, что хотелось молиться. Искал формы молитвы, и нет другой, как только благодарность. Дано все, чего могу желать.

1907 год

Дневник, 13 февраля 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 12.

Как редко встречаешь и – еще реже – испытываешь истинную любовь – любовь к любви, любовь не только ко всем людям, но ко всему, к Богу. Боже, помоги мне жить в этой любви, т. е. приди и вселись в меня.

Дневник, 5 апреля 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 23.

Просительная молитва, хотя и ложная по своей цели, все-таки – польза для души, все-таки это – признание своей зависимости от Бога. Ошибка в том, что безвременное настоящее переносится в будущее, духовное – в телесное.

Дневник, 16 апреля 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 26.

Не могу преодолеть недовольства окружающим. Тоскливо, хочется плакать. Все кажется тяжело. Сейчас после обеда и урока с детьми, – пришли только двое, – сидел один и думал, что только теперь совершенно, вполне предаюсь воле Бога. Будь, что будет. Нечего ни желать сделать какое-либо дело: написать Закон Божий для детей, ни что бы то ни было, а совершенно отдаться Ему, соблюдая только в себе любовь к Нему в себе и людях… и вдруг пришла Соня, начался разговор о лесе, о том, что воруют, что дети продали вдвое дешевле, и я не мог победить досады. Как будто мне не все равно. Господи, помоги мне. Помоги. Мне жалко и гадко себя.

Дневник, 30 апреля 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 29.

Тот, кто молится идолу, невежественен, непросвещен, но тот, кто совсем не молится, и не просвещен, и глуп.

Дневник, 7 июня 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 36.

Нынче очень, очень грустно. Стыдно признаться, но не могу вызвать радости. На душе спокойно, серьезно, но не радостно. Грустно, главное, от того мрака, в котором так упорно живут люди. Озлобление народа, безумная роскошь наша. Горбунова[135] рассказала про ужасный детский разврат. Вчера было хорошее чувство о письме Андрея[136]. Испытал радость уединения с Богом. Нынче пересматривал Детский Круг Чтения[137]… Грустно, грустно. Господи, помоги мне, сожги моего древнего, плотского человека. Да, одно утешение, одно спасение: жить в вечности, а не во времени.

Дневник, 9 июня 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 39.

Испытал большую радость общения с Богом, только с Богом, без людей. И испытал это, благодаря письму Андрея, которое при отсутствии общения с Богом было бы очень больно.

Дневник, 16 июня 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 40.

Многие понимают, т. е. думают, что понимают, христианское учение, вообще религиозно-нравственное учение, «отчасти», и берут кое-что, оставляют другое. Это все равно, что брать из молитвы, изречения, стихотворения одни слова, откидывая другие… Разве не тоже – христианское учение без непротивления?

Дневник, 27 июня 1907 г., Ясная Поляна, т. 56, стр. 41.

Приехали Чертковы, прожили у нас 3 дня[138]. Очень было радостно. Живет Нестеров – приятный[139]. Был Сергеенко[140]. Вчера были 800 детей[141]. Душевное состояние хорошо. Только, увы, начал уже терять общение с Богом, как понимал или, скорее, чувствовал его неделю тому назад. Но кое-что, и очень важное и нужное, осталось…

Я недавно еще радовался тому, что живо, жизненно чувствовал необходимость, естественность и радость любовного общения со всеми людьми, а теперь понял, что чувство это производное, а основное чувство – это сознание любовного общения не с людьми, а с источником всего, с Богом. Это чувство включает первое. Живо чувствовал это несколько дней: всякую минуту чувствовал Его близость и жил у Него на глазах, исполняя Его волю. Теперь притупилось, но стараюсь вызвать и надеюсь.