Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 1

– Ну давай сюда своего мучителя, мы поговорим с ним. Тогда брат мой кликнул меня. Во время спора брата моего с незнакомцем я сидел в санках вдали от них, а потому не мог хорошо рассмотреть его лица; но когда подошел к нему, то почувствовал правоту его слов, так как физиономия незнакомца ясно обнаруживала его интеллигентное происхождение. Я поверил, что он граф, хотя по костюму он походил на богатого мужика. И действительно, его умное лицо, с проницательными глазами, смотревшими как-то весело и приветливо, его голос, проникающий в душу, и в то же время валяные сапоги, дешевая шапка – все это до того было любопытно и в то же время симпатично, что я как-то невольно почувствовал к нему доверие и расположение первой встречи, основанной, как известно, на инстинкте. Мне показалось, что за ним я готов идти в огонь и воду. Граф повел меня на второй этаж того дома, к которому мы подъехали. Когда мы вошли в одну из комнат, я был поражен невообразимым гамом ребятишек обоего пола в возрасте от семи до пятнадцати лет. При входе нашем многие совсем не обратили внимания на наше появление; некоторые же закричали:

– Лев Николаевич! Ваше сиятельство! (но у них выходило васьство). Опять нанял нового учителя? Ведь и этот убежит, как И. И.[223] и Н. О.[224]! Ты уж один с нами занимайся, учителя нам не надо!

После я узнал, что до моего поступления в продолжение месяца у графа переменилось человек пять или шесть наемных учителей, а других граф увольнял за то, что они обращались очень грубо с учениками. Но граф, усмехаясь, говорил им:

– Нет, ребята, этот от нас не уйдет, и я сам его не прогоню. Что этим хотел сказать Лев Николаевич, не знаю; быть может, утешить ребят, а быть может, и действительно думал так. ‹…›

Оглядевшись в комнате, наполненной ребятами, я стал присматриваться к их занятиям. Ничего похожего на школу, в какой я сам учился и какие видел, не было. Ребята сидят большей частью парами, редко тройками или большими группами, человек в пять. Одна пара читает, другая пишет буквы или слова, третья пишет цифры, четвертая рисует и т. д. Одним словом, всякий делает, что ему сподручней. Только слышны возгласы ребят:

– Лев Николаевич или васьство! Подойди к нам, посмотри: «Так ли мы читаем?», «Так ли мы пишем?», «Так ли мы считаем?». И граф подходил по очереди то к той, то к другой группе. У одних послушает, как считают, у других посмотрит – как пишут и т. д. С некоторыми посмеется, если заметит неправильность, или подскажет, что не так, но никого не похвалит и не побранит. Группы же большею частью, как я после узнал, образовались сами собою, и выходило так, что слабый сидел с более сведущим и сведущий или более шустрый руководил слабого своего товарища, обращаясь сам за объяснением недоразумений в своей работе к графу или ко мне. Помню хорошо, что не прошло и полчаса, как ребята, узнавши, как меня зовут, стали ко мне обращаться как бы к старому знакомому за советами ‹…›.

Увлекшись подсказыванием, я не замечал, как граф частенько (как мне после передали ребята) на меня посматривал. Не кончив занятий, граф обратился к одному из ребят, сказав:

– Игнатка[225]! Сбегай к Комаеву, скажи, чтоб оседлал Барабана, а ты приведи его ко мне.

Не прошло десяти минут, как тот же Игнатка вбегает в школу и кричит:

– Лев Миколаич! Я уже прикатил, а ты далеко ли едешь? Возьми нас с Васькой Морозом, а то тебе скучно будет одному!

– Нет, вы уморитесь, я еду в Пирогово к Сергею Николаевичу.

– Ну ступай, да приезжай скорее, а то нам без тебя скучно будет.

– А вот теперь с вами Петр Васильевич. С ним не соскучитесь. Он вам все покажет.

И, не дожидаясь дальних возражений со стороны ребят, обратился ко мне и сказал:

– Ну, оставайтесь пока одни, я вернусь скоро, во всяком случае до свиданья!

Я думал, что граф поехал по хозяйству версты за две, за три и сейчас вернется к окончанию уроков. Проводив графа из школы, я ужасно захотел отдохнуть с дороги и узнать про брата, оставленного мною на графском дворе. Смотрю, брат мой сам вошел ко мне попрощаться с каким-то молодым человеком, который сказался конторщиком у графа по имению, не симпатизирующим занятиям своего хозяина. Входя в школу и познакомившись со мной, он крикнул на ребят:

– Ну вы, лугокопы, убирайтесь по домам, дайте Петру Васильевичу отдохнуть с дороги, а завтра приходите!

А я говорю:

– Как же так? А если граф сейчас вернется; ведь времени только полдень.

– Нет, граф не вернется ранее трех суток.

Тут-то я узнал, что Пирогово не в двух или трех верстах, а в сорока от Ясной Поляны.

Ребята с большой неохотой стали расходиться из школы, и то лишь по настойчивому приказу конторщика. Под вечер ребята опять было заявились, но были отосланы уже сторожем при комнатах верхнего этажа…

Как сейчас помню, как ребята вбежали в школу с оживленными личиками и с криком:

– Лев Миколаич приехал! Лев Миколаич приехал! Сейчас к нам придет!