Л.П. Берия и ЦК. Два заговора и «рыцарь» Сталина

То, что Иосиф Виссарионович мог по каким-то позициям критиковать Молотова, и даже мог это в присутствии всех членов ЦК делать, – этого я не исключаю. Вы почитайте материалы сталинских съездов – там все друг друга напропалую критикуют, и никто из этого не делает трагедии. Товарищи работают, и они понимают, что без критики друг друга в работе никакого толка не будет. На XIX съезде и Маленков довольно жестко прошелся по идеологической работе московской парторганизации, которую Хрущев возглавлял, но сам Никита себя почему-то кандидатом во «враги народа» выставить не догадался.

Еще в докладе Хрущев упомянул, что Ворошилова Сталин третировал, считал английским шпионом и на заседания политбюро не приглашал. Давайте и этому верить тогда.

К слову, Климент Ефремович, как писала в своем дневнике его жена, после войны как раз очень тяжело заболел и долго валялся по санаториям. Травмы, полученные в детстве, во время работы на шахте, избиения почти до смерти при арестах в царских тюрьмах, ранения и многочисленные фронтовые контузии здоровья к семидесятилетнему возрасту не добавили. Скорей всего, Иосиф Виссарионович берег своего друга и освобождал от работы, давая возможность подлечиться.

И вообще, произносил ли сам Хрущев эту клевету на Молотова и Ворошилова прямо перед делегатами съезда или вписал потом уже в доклад – доподлинно неизвестно.

Даже такой историк, как Р. Пихоя, явный антикоммунист, признавал: установить, что именно Хрущев говорил на съезде и что из этого вошло в доклад, не представляется возможным.

Наконец, у нас остается только сам пленум ЦК, последний при жизни Сталина, на котором Молотову и были предъявлены обвинения, как ренегату. Давайте его оставим на закуску. А пока я вас повеселю одним анекдотом.

А вы любите еврейские анекдоты? Точнее, этот жанр лучше назвать одесскими анекдотами, в Израиле их не сочиняют, это наш, отечественный, юмор.

Самый смешной из этих анекдотов – это анекдот про арест и ссылку П.С. Жемчужиной, жены В.М. Молотова. Он не короткий. Он, так сказать, исторический. Можно целую книгу написать про этот анекдот.

Начал его рассказывать… Ну я же писал уже, что наши сталинизды – это замаскированные хрущевцы. Они даже в своих фантазиях на тему Берии тупо повторили все выдумки Никиты. Вот и про жену Молотова они хором пересказали историю ее освобождения Лаврентием Павловичем, которую миру поведал первым (внимание! Литавры!) – Никита Сергеевич Хрущев.

К слову, вот характеристика на Берию: «…Берия, умный и деловой человек, оборотистый организатор». Кто ему такую характеристику дал? Мухин? Прудникова? Кремлев? Не угадали. Хрущев!

А теперь приступим к нашему одесскому анекдоту. Итак, впервые цивилизованный мир узнал об аресте и осуждении жены вице-премьера СССР, виднейшего большевика и государственного деятеля В.М. Молотова только в 1968 году, если точно помню, из мемуаров Никиты Сергеевича, опубликованных в США.

Не поняли, что это анекдот? Еще раз повторю: впервые миру стало известно об аресте жены одного из самых влиятельных мировых политиков (согласитесь, Молотов таким был) из мемуаров Хрущева только в конце 60-х годов. Осознали?

А вот эти строки из воспоминаний Хрущева: «Схватили Лозовского, позднее Жемчужину. Был дискредитирован Молотов. Соответствующие материалы рассылались членам ЦК, и там все было использовано, чтобы дискредитировать Жемчужину и уколоть мужское самолюбие Молотова… Я думал тогда, что Жемчужину расстреляли, потому что об этом никому ничего не докладывалось и никто в этом не отчитывался. Все доложили Сталину, а Сталин лично сам казнил и миловал. О том, что она жива, я узнал уже после смерти Сталина, когда Молотов сказал, что Жемчужина находится в ссылке. Все согласились, что ее надо освободить. Берия, освободив ее, торжественно вручил ее Молотову. Он рассказывал мне, как Молотов приехал к нему в министерство и там встретился с Жемчужиной. Она была еле жива, он обнял ее. Берия рассказывал с какой-то иронией, но Молотову и Жемчужиной выражал сочувствие, демонстрируя, что вроде это была его инициатива освободить ее…»

Когда я прочитал этот кусок из мемуаров Никиты Сергеевича жене, то моя Ирина Борисовна сначала несколько минут смотрела на меня широко раскрытыми удивленными глазами, потом попросила показать это место в книге «Время. Люди. Власть». Она подумала – я шучу, пока не увидела, что именно такие слова принадлежат авторству Хрущева, не верила.

Ее вердикт: либо Хрущев был болен головой и поэтому даже врал, как ребенок, не понимая, что его вранье выглядит как детская фантазия, либо он этого сам никогда не писал.

Насчет того, что Хрущев не писал мемуары, – она абсолютно права в своем подозрении. Он их надиктовал. А вот судьба полной коллекции диктофонных записей этих «воспоминаний», ценнейшего исторического материала, неизвестна. Так что непонятно, что именно надиктовывал сам Микита, а что сочинили за него и перенесли это на бумагу.