Л.П. Берия и ЦК. Два заговора и «рыцарь» Сталина

Началось следствие. И сейчас мы с вами прочтем выдержки из одного документа, который почему-то из сборника одесских анекдотов попал в наши архивы, как документ исторический:

«Дело на т. Жемчужину возникло в 1949 году, в связи с арестом руководителей Еврейского антифашистского комитета.

Некоторые из арестованных по делу Еврейского антифашистского комитета – Фефер И.С., Зускин В.Л. и Лозовский С.А. принуждены были следователями оклеветать народного артиста СССР Михоэлса, назвав его руководителем еврейского националистического подполья в Советском Союзе, высказав при этом предположение о связи Михоэлса с т. Жемчужиной.

Никто из названных арестованных в своих показаниях не приводил конкретных фактов, которые в какой-либо мере подтвердили бы вражескую работу т. Жемчужиной. Тем не менее 26 января 1949 года МГБ СССР т. Жемчужина была арестована по обвинению в том, что она «находилась в преступной связи с еврейскими националистами и вместе с ними проводила вражескую работу против партии и Советского правительства».

Из этого анекдота следует, что жену заместителя главы правительства, второго человека в правительстве и партии, МГБ нагло арестовывает, не имея никаких оснований для этого? Жену человека, который товарища Сталина прилюдно называл Кобой, на «ты»! Жену человека, который со Сталиным прошел огонь, воду и медные трубы, МГБ вот так взяло и арестовало?

Конечно, какому-нибудь Млечину этот анекдот представляется чистейшей правдой, но у массы сталиниздов даже ни малейшего сомнения не возникло по этому поводу.

Следствие было ужасно жестким. С арестом родственников и сослуживцев Жемчужиной, с их зверским избиением, двоих забили насмерть в тюрьме. Одного разбил паралич. «Арестованные Лешнявская и Карповский, не выдержав примененного к ним режима, умерли в тюрьме; Иванов разбит параличом и лишился речи; Штейнберг и Мельник-Соколинская оклеветали себя и дали вынужденные показания на т. Жемчужину о том, что она якобы проводила вместе с ними националистическую деятельность».

Но зато следствие получило доказательства преступной деятельности Полины Семеновны. Ведь Штейнберг и Мельник-Соколинская дали на нее показания, значит, доказательства были получены, правда ведь? Законным путем они были получены или нет – вопрос другой, но ведь получены же!

И тут продолжение анекдота: «В декабре 1949 года МГБ СССР «закончило следствие» по делу т. Жемчужиной и, в связи с невозможностью передачи дела в судебные органы из-за отсутствия доказательств, т. Жемчужина была осуждена особым совещанием при МГБ СССР к 5 годам высылки в Кустанайскую область Казахской ССР».

Абзац. Первое. Теперь совсем неясно, на хрена напрягались с арестами родственников и отбивали кулаки о их ребра, если можно было жену Молотова засудить без всяких доказательств? А если на нее дали показания, то куда они потом делись, раз доказательства отсутствовать стали к моменту окончания следствия?

И второе. Интересная система была при Сталине: есть доказательства – посадят по приговору суда. Нет доказательств – один хрен посадят, но уже по приговору особого совещания.

Какой-то дурдом и безграничное тиранство. Правда, что ли, у особого совещания были права приговоры выносить в отсутствие доказательств, именно поэтому дело Жемчужиной оно и рассматривало?

Так какие дела передавались не в суд, а в совещание? Да все, оказывается, очень просто:

«28 декабря 1951 г.

Сов. секретно

№ 1760/и

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года особому совещанию при Народном комиссаре внутренних дел СССР было предоставлено право рассматривать все дела о лицах, признаваемых общественно опасными, и применять к ним меры наказания не свыше 5 лет лишения свободы.

В 1937 году особое совещание при НКВД СССР начало применять по рассматриваемым делам меры наказания до 8 лет лишения свободы.

С конца 1938 года особое совещание при НКВД СССР, руководствуясь постановлением СНК и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», принимало к своему рассмотрению дела лишь о тех преступлениях, доказательства по которым не могли быть оглашены в судебных заседаниях по оперативным соображениям…»

(Из письма С.Д. Игнатьева И.В. Сталину об особом совещании при МГБ СССР).

Понимаете? «…Принимало к своему рассмотрению дела лишь о тех преступлениях, доказательства по которым не могли быть оглашены в судебных заседаниях по оперативным соображениям». Всего лишь. Сохранение гостайны.

То есть и особое совещание требовало для осуждения доказательств. Теперь этот документ с полным правом можно считать выпавшим из сборника анекдотов, его автор не знал мотивировки направления уголовных дел на рассмотрение особому совещанию.