La Cumparsita… В ритме танго

— Хорошо, — быстро выдыхаю, прикрыв глаза.

Врач хмыкает, прижав к груди свой подбородок, тихо продолжает:

— Но больно будет, девочка! Просто адски, невыносимо! Повеситься захочешь, детка. Со временем, конечно. Но… Не сейчас…

В этом сильно сомневаюсь! Хуже ведь не будет, а ребенок мне вообще нужен, тем более от подлеца, от предавшего человека.

Двенадцать лет назад

Сергей

Никогда бы не подумал, что найду свою любимую племянницу в гинекологическом отделении, отходящей от наркоза после жуткой процедуры, с высокой температурой и огромными слезами в коричневых, как и у родного старшего брата, глазах.

— Дашка, привет, — шепчу, пристраивая стул посетителя к ее кровати. — Что произошло, детка?

— Сере-е-ежа… — жалобно скулит в ответ. — Я так рада тебя видеть. Забери меня, пожалуйста, отсюда, только ни о чем не спрашивай.

Она лепечет какую-то несусветную чушь — ей-богу, от нее не ожидал такого. Поверить, если честно, не могу, что в реанимационной палате с ней сижу.

— Только не домой, мне ведь пока нельзя к родителям. Куда угодно, но только не к ним. Отвези к себе, если это возможно. Ты ведь живешь один. Плохо себя чувствую, нужно время, чтобы все прошло. Дядя, помоги, я тебя очень прошу…

— Тшш, Даша. Тихо, рыбка золотая. Я разговаривал с твоими врачами. Зачем ты так, малышка, м? Родители ведь не в курсе, да? Правильно понимаю? Ты чего-то боишься? Или кто-то напугал?

Отрицательно мотает головой, елозя волосами по подушке:

— Только папе не говори, Сереженька. Умо-о-о-ляю! — по-собачьи подвывает. — Он меня убьет…

У нее, похоже, бред. Лешка одним ударом кулака пришьет любого за нее, за свое первое любимое дитя. Племяшка очень сильно ошибается. Конец придет тому, кто посмеет жалким пальцем тронуть дочь, но на хладнокровное убийство своего потомства мой братец точно не способен. Это ложь!

— Не скажу, детка, нет проблем. Ты же знаешь, по секретам я могила! Клясться надо?

— Нет, — со всхлипом отвечает, — обойдусь.

— Дари-Дори, ты чего, малая? — стараюсь улыбаться и испуганного вида ей не демонстрировать.

Но, если уж по чесноку, то я до чертиков страшусь последствий. И так родимых фобий, как говорится, до хера, а тут еще моральные проблемы колом стали. Боюсь себе представить, к чему все это может привести. Скрывать ее состояние весьма проблематично, если откровенно. Что дальше будет? И потом, у меня ведь тоже дочери имеются. А что, если, например, Юла такое отчебучит? Тем более сейчас, когда мы вместе не живем с женой. Пока находимся в разводе, пусть чика тешится и помнит, что я отчаянно накапливаю силы для броска и не забываю о по-дебильному утерянной семье. Перезагрузим наши отношения и заново начнем. Уверен, что Женька стопроцентно снова выйдет замуж за меня.

Блядь! А если это будет Тоня? Только этого мне для полноты картины не хватало… Да уж, девочки, звездец!

Племянница захлебывается истерикой, хрюкая, выплевывает непонятные, почти животные, слова.

— Пожа-а-алу-у-уйста, — икает безобразно, очень громко, и вместе с этим руками растирает воспаленные глаза. — Дядечка… Мама… Папочка… Нельзя домой. Понимаешь?

Врач все мне рассказал, когда по ее же просьбе связался со мной. Я ее доверенное лицо, как оказалось! Ну, кто бы мог подумать! Детская увлеченность духовно недоразвитым родственником у Смирновой младшей даром не прошла.

— Что ты натворила, маленькая? Какая в том потребность была? К чему так люто? Дашка, а ну-ка перестань! — пытаюсь оттянуть ручонки, полосующие кожу, ногтями разрывающие щеки, губы, нос, почти что хирургически выскабливающие теплые кофейные глаза.

— Сереженька…

Нет! Не выйдет у нас с Дарьей разговора! Что-то надо делать? Нельзя драгоценное время потерять!

— Ты понимаешь, что страшно заболела? — четко и спокойно задаю вопрос.

— Да, — шумно выдыхает.

— Понимаешь, что обратной дороги нет?

— Да, конечно. Дядя Сережа… — и снова просит, снова кривит губы.

— Это наш с тобой секрет? Все верно, Дори?

— Угу, — шмыгает, ручкой оттирая влажный и слегка сопливый след.

— Придется пройти полноценное лечение здесь и сообщить родителям, малая.

— Нет! — пытается подняться и адской коброй тянется ко мне. — Нет! Я смогу сама. Мне просто нужно время…

— И лекарства, Даша. Тихо-тихо. Твой доктор все мне рассказал.

— Я не могу воспользоваться общим счетом, дядя.

Отличные дела! У Дарьи, видимо, закончились собственные финансовые средства. Помочь деньгами? Пиздец, как это пошло! Мы с ней родные люди, а я фактически занимаюсь укрывательством попавшего в беду ребенка брата. Тут или пан, или пропал! Но и оставить рыбку здесь я не смогу. Совесть, да и огромная любовь к этому ребенку, сука, не позволит!

Вероятно, будут охрененные проблемы с братом. Но лучше с ним, чем что-то нехорошее случится с ней!

— Даша? — целую маленькую ручку. — Надо остаться и пролечиться здесь. Согласна?

— Нет.

— Под наблюдением врачей. Я помогу с деньгами, об этом не волнуйся.

— А папа…

Искривляю рот и втягиваю губы:

— Не скажу, малыш, не переживай.