La nuit de l'amour

Фрося нежно поглаживала его по плечу прикрыв глаза.

— Может это с тобой что не так, Фрось? — задумчиво произнес он.

Фрося не видела его лица, но глаза ее в этот момент расширились от неожиданности.

— Ну в самом деле, ты какая-то… холодная, — продолжал Борис спокойным и вкрадчивым голосом. — Ты всегда такая в сексе?

— Не… не знаю.

— Ну, может тебе к врачу сходить, к урологу? Просто это ненормально, Фрось. Я-то потерплю, подстроюсь, но я люблю и женщине удовольствие доставлять. А тут…

Фрося ощутила, как кровь приливает к щекам. Она резко поднялась с кровати, стараясь прикрыться одеялом.

— Я, пожалуй, пойду в душ.

— Хорошо, чистое полотенце лежит на стиральной машинке. Только не бери мою бритву! — прокричал ей вслед Борис.

«Можно подумать, я специально ехала к нему на другой конец Москвы чтобы… бриться», — мелькнуло в голове у Фроси, пока она направлялась в ванную.

Горячий душ действительно помог расслабиться и привести мысли в порядок. Когда Фрося вышла из ванной, Борис уже стоял у открытого окна, совершенно голый. Фрося подошла к нему со спины.

— У тебя третий этаж. Соседи сейчас тебя как увидят, — усмехнулась Фрося.

— Надеюсь, что увидят, — самодовольно улыбнулся Борис. — Я, знаешь ли, люблю демонстрировать свое тело.

Плавным движением он прижал Фросю к себе и чмокнул ее в макушку. Фрося посмотрела на его выпирающий живот. Под одеждой она никогда на него не обращала внимания. Она нежно провела пальцами по его груди вверх и остановилась в районе шеи, столкнувшись с серебряной цепью.

— Крестик? Ты верующий?

— Конечно! Я вообще-то и Пасху отмечаю, и Крещение.

— На службу ходишь?

— На родник езжу!

Фрося кивнула, не находя, что ответить, и продолжила ласково гладить его грудь. Борис разомлел, на его лице выступила блаженная улыбка.

— Вообще, поделюсь я с тобой моей философией, Фроська. Я считаю, что без веры сейчас нельзя. А Бог, он все видит. Он видит, кто верит в него, а кто нет. Вот я верю — и все у меня хорошо. А вот мои бывшие — будешь смеяться — обе какие-то неодухотворенные были, никогда не крестились возле храмов. И вот и сидят теперь одни, растят детей без отца.

— Ну не знаю, Борь. Это как-то… Спорно.

— Да ты просто молоденькая и глупенькая еще!

Борис потрепал Фросю по волосам и направился в ванную. Фрося аккуратно поправила постель и с ногами залезла под одеяло.

Борис вышел из ванной голый, как камень. С мокрых волос по всему телу капали капли воды.

Он прошел к кровати и лег под одеяло.

— У-ух! — шумно выдохнул он.

— Ух! — тоненьким голоском повторила Фрося и придвинулась к мужчине. Борис резко шарахнулся от нее.

— Слушай, Фрось, раз уж ты ночуешь у меня — в моем доме есть правила. Я вот эти сюси-муси не люблю. Я же взрослый человек. Да и ты привыкай, взрослым несвойственны эти все ласки. Давай сразу договоримся: я сплю на этой половине кровати, а ты — на этой. И без всяких там объятий.

— Хорошо, — потухшим голосом произнесла Фрося и отодвинулась на свою половину.

Борис долго кряхтел и наконец подполз к ней.

— Ладно, думаю, сегодня ты заработала обнимашки. Но с утра ты тоже сделаешь мне приятное.

Фросю немного покоробило от этих слов, но объятия Бориса были такими теплыми и уютными, что претензии как-то путались и меркли у нее в голове. Она изо всех сил прижалась к его пахнущему мылом телу. Она слышала, как Борис усмехнулся, но не убрал рук.

Уже скоро он звучно храпел, лежа на спине и широко разбросив ноги. В окно пробивался лунный свет. Фрося обнимала любимого человека и, слушая его мерное сердцебиение, тихо улыбалась. С улицы слышалась песня Савичевой.