Лабинцы. Побег из красной России

Генерал Науменко, посылая 2-ю дивизию, рекомендовал не ввязываться в бой, а только поддержать наш бронепоезд. Но картина бегства красной конницы была настолько паническая, что невольно втягивала в преследование.

Для воодушевления и «веселости», остановив хор трубачей в 30 человек на невысоком пологом кургане, приказал им играть бравурные марши.

Конница красных, выйдя из сферы досягаемости орудийного огня бронепоезда, вдруг всей своей массой быстро повернула на север, потом на запад и, не имея широкого аллюра, бросилась навстречу дивизии. Позади нее три длиннейшие цепи пехоты красных, в далеком мареве раннего утра, наступали на станицу Кавказскую. Хутор Романовский был обложен с севера. 2-я дивизия совершенно случайно появилась действующей во фланг и даже чуть в тыл всей красной пехоте, направлявшей свой главный удар на станицу Кавказскую, где наших войск уже не было.

Красное командование, видимо, предполагало, что 2-й Кубанский конный корпус перейдет Кубань у станицы и отойдет в Майкопский отдел, но не на запад. Два моста через Кубань, каменный железнодорожный и чугунный для подвод, были внизу, у станицы Кавказской. Мосты им необходимо было взять, чем окончательно разъединить войска Северного Кавказа, прервав меж ними всякую связь — и железнодорожную, и телеграфную, и телефонную, не говоря уже о живой связи, которая не поддерживалась и тогда, ввиду широкого фронта восточной половины Северного Кавказа.

Так думали и офицеры-лабинцы — «отойти к станицам своего полкового округа и, пополнив Лабинскую бригаду, закрепиться на реке Лабе». Не скрою — так думал и я, как о естественном отходе «за Кубань» .

Военачальник красной конницы, которому, видимо, было задание охранять правый фланг своей пехоты, надо признать, действовал молодецки и обрушился на нашу дивизию со всем жаром, имея позади себя сильный состав войск.

Красная конница ринулась в контратаку широчайшим аллюром всей своей густой массы. Режет мысль: «Если казаки дрогнут — дивизию можно будет собрать только под станицей Казанской». И в этот момент я вспомнил о своих пулеметах.

На правом фланге, по старшинству полков, шла малочисленная Кубанская бригада в 250 шашек. Левее — Лабинская, около тысячи шашек. Повернув бригады в противоположные стороны, выкрикнул:

— Пулеметы 1-го Лабинского полка — ВПЕРЕ-ОД!

Правее меня, не ожидая приказания, выскочила широким наметом пулеметная команда 1-го Кубанского полка со своими шестью ручными пулеметами системы «Льюис». Впереди нее скачет сотник, держа свой пулемет поперек седла у передней луки. 22 пулемета Лабинцев на линейках, с величественным в боях есаулом Сапуновым, карьером вы-

£&г>

бросились вперед и заскворчали все, до трех десятков пулеметов. Конница красных от неожиданности смешалась и, повернув назад, бросилась наутек.

— В АТАКУ-У!.. МАРШ-МА-АРШ! — кричу-командую, но полки, видя всю эту картину, уже сами бросились с места в карьер.

Это поле принадлежало казакам станицы Кавказской. Еще недавно здесь были только сенокосы. Почва твердая, с бурьяном. Уже просохшая по весне земля. Теплое весеннее утро с мягким ласкающим ветерком с востока. Позади — мощный хор трубачей 1-го Аабинского полка воинственно-бравурными маршами бросал душу воина в поднебесье, к победе. Все это, вместе взятое, толкало на подвиг даже и не храбреца.

Я не поскакал с полками, а остался наблюдателем у пулеметов. По горячности я бросил в атаку все четыре полка и, когда они «вырвались» у меня из рук, остался без всякого резерва. Вот почему я остался с пулеметами как с самым надежным резервом, который, был уверен, никто «не сомнет».

Красные не выдержали, повернули назад, и все слилось в головокружительной скачке по чистому, ровному, сухому полю — одних удирающих, а других преследующих.

В это время южнее нас версты на три рысью вышла на бугорки 4-я Кубанская дивизия полковника Хоранова и остановилась. Не было ли возможности атаковать красную пехоту во фланг, или еще что другое заставило Хоранова не принять участие, не знаю, но дивизия остановилась и не двинулась дальше. Артиллерии при дивизиях не было. Вместе с незначительным обозом полков она оставалась при штабе корпуса, так как было приказано не втягиваться в затяжной бой. И этот бой был совершенно случайный.

Я стою верхом и наблюдаю дивную картину дикой скачки казаков, рассыпавшихся по всему широкому полю. Красные почему-то уходили на северо-восток, но не к своим наступающим пехотным цепям, оказавшимся к этому моменту юго-восточнее боевого поля конницы, почему весь удар пришелся на Лабинскую бригаду, бывшую на левом фланге.