Лабиринт

Одним быстрым движением Киванов поднялся на ноги.

— Ты только посмотри! — воскликнул Борис. Голос его вибрировал от волнения. — Пока мы спали, Лабиринт делал свое дело!

В той стороне прохода, откуда они пришли, теперь находилась глухая стена.

— И снова у нас нет выбора, — упавшим голосом произнес Кийск. — Снова кто-то подталкивает нас в спину и все решает за нас.

Сколько продолжался переход по коридорам Лабиринта, сказать с уверенностью было невозможно. В Лабиринте снова пошли часы у тех, у кого они еще остались. Но все они показывали разное время: когда на одних часах минутная стрелка завершала полный оборот, на других она едва успевала переползти через пару отметок. За все время пути отряд, подчиняясь биологическим ритмам организмов, только дважды останавливался для сна.

Но к подобным фокусам Лабиринта Кийску с Кивановым было не привыкать. Куда больше удивляло их то, что проход, по которому они шли, ни разу не ветвился, не пересекался с другими проходами, и всего лишь однажды они, оказавшись в тупике, вынуждены были спуститься через колодец на другой уровень.

В выход они буквально уперлись. Он представлял собой наклонный, уходящий вверх лаз в стене тупика, к которому вывел их путь.

Кийск первым выбрался на поверхность. В первое мгновение его буквально ослепило многообразие ярких красок. Со всех сторон его обступала буйная тропическая зелень, испещренная огромными разноцветными пятнами экзотических цветов. Среди широких, как опахала, листьев деревьев, похожих на выросшие до гигантских размеров папоротники, перекликаясь на разные голоса, порхали птицы. Небо насыщенно-синего цвета было настолько низко, что, казалось, протянув руку вверх, его можно было коснуться. Ослепительно-яркое небесное светило заливало все вокруг теплом и светом.

Кийск привязал веревку к стволу ближайшего дерева и кинул ее конец вниз. Из дыры в земле, один за другим, на поверхность стали выбираться люди. Они удивленно смотрели вокруг, и по серым, грязным, заросшим щетиной лицам расползались блаженные улыбки. После холода, грязи и сырости болот им, должно быть, казалось, что они попали в рай.

Выбравшись на поверхность и поднявшись на ноги, Баслов оглядел окрестности с видом давно отсутствовавшего хозяина, вернувшегося наконец домой.

— Ну что ж, место, надо сказать, неплохое, — высказал он через некоторое время свое заключение. — Тепло, сухо, есть дичь, а следовательно, можно жить.

Кийск сорвал висевший рядом с ним на ветке большой продолговатый плод, похожий на огурец оранжевого цвета. Счистив ножом кожуру, он подцепил на острие кусочек мякоти и осторожно лизнул языком.

— Неплохо, — сказал он и быстро сжевал весь плод.

— Все же интересно бы было знать, куда мы попали? — спросил, обращаясь одновременно ко всем, Вейзель. — У кого-нибудь есть предположения?

— Похоже на тропики, — сказал Баслов.

— Вы думаете, что мы все еще на Земле? — спросил Колышко.

— По-моему, очень даже похоже. Все как у нас: трава зеленая, а птицы с крыльями.

— Посмотрите на небо, — Колышко указал направление пальцем. — Немного левее того, что вы принимаете за Солнце.

Все подняли головы и посмотрели туда, куда указывал ученый. Внимательно присмотревшись, можно было заметить неподалеку от яркого светила небольшое зеленоватое пятнышко.

— Ни в какие времена у Земли не было двух светил, — сказал Колышко.

— Да, дела, — задумчиво произнес Баслов. Но открытие того, что они уже не на Земле, нисколько не омрачило его приподнятого настроения. — Тем не менее мы сможем здесь передохнуть, набраться сил и снова отправиться на поиски.

— Увы, уже нет, — сказал Киванов.

На том месте, где совсем недавно в земле было отверстие, из которого они выбрались, росла густая, высокая трава. От входа в Лабиринт не осталось и следа.

— В таком случае, — объявил Баслов, — нарекаю эту неведомую планету гордым именем Земля-два!

— Да будет она для нас благословенной! — поддержал его Киванов.

Кийск усмехнулся и покачал головой, завидуя их оптимизму.