Лабиринт

– Ай! Да не трогай ты меня! – захныкал Костя, когда мать коснулась его бедра. – Упал я… С лестницы грохнулся!

– Дай посмо…

– Да больно мне! – закричал Костя. – Больно!

Аникеев взял Наталью за локоть, отвел её в сторонку.

– Спасибо тебе, Наташа, за всё спасибо! – он поцеловал её в губы, прижав к себе, снова почувствовал привкус её помады у себя во рту и ощутил быстрое биение её сердца. С трудом оторвавшись от неё, он направился к мерцающему входу в лабиринт, стараясь не оглядываться. В его памяти вдруг всплыло одно воспоминание: в две тысячи девятом Иван встретил на улице Костю Сидорова. Костя с Иваном никогда не были друзьями. Даже приятельскими их отношения можно было назвать только с большой натяжкой. Но Костя тогда повёл Ивана в ресторан, кормил и поил, всё рассказывал о себе, говорил без умолку. А рассказывал он Аникееву о том, что у него семья, трое детей, своя строительная фирма и «Хаммер», оформленный в лизинг. « У меня всё хорошо!» – несколько раз повторил тогда Костя. В тот вечер Аникеев не мог понять, что нужно было от него Косте Сидорову. Иван думал, что Костя хотел через него получить кредит в Челябинвестбанке на выгодных условиях. Но после того вечера Костя не звонил Аникееву, а только добавил его в друзья во всех социальных сетях, в которых был зарегистрирован Иван. Тогда Аникееву это казалось странным, но сейчас он понял, что, скорее всего, Костя догадался, кто спас ему жизнь. Но как он до этого додумался? Аникеев не знал ответ на этот вопрос и старался об этом не думать. Он шел по коридорам лабиринта, уходя как можно левее.

– Я люблю тебя, Ваня! – донесся до него сзади голос Наташи. – Может, останешься у нас?

– Нет! – прокричал Аникеев.

– Почему? Тебе что-то не понравилось?

– Да всё мне понравилось! Ты – супер. Но вот что-то мне подсказывает, что не могут в одном пространстве одновременно существовать два меня. Это может закончиться чем-то страшным. Поэтому я должен вернуться в свое время.

– А кто ты в нашем времени? – прокричала Наталья.

– Девятилетний пацан, друг твоего сына.

– Понятно…

– Наташа, а где тут поблизости можно телефон найти? – послышался голос Тамары. – Нужно «скорую» вызвать…

Иван свернул направо. Голос Тамары смолк. Аникеев понял, что вход в лабиринт закрылся. С одной стороны, это было хорошо. Это означало, что вход в лабиринт открылся где-то в другом месте. Для кого-то это будет вход, а для него, Ивана Аникеева, это будет выход, через который он сможет попасть домой. С другой стороны, он никогда уже не увидит Наталью такой же молодой и привлекательной. Между ними никогда уже не вспыхнет та искра страсти, которая вспыхнула час или два часа назад. И совсем не важно, сколько минут или часов назад они любили друг друга. Важно лишь то, что это останется в их сердцах, в их памяти. Это та самая маленькая тайна, которую Иван с Натальей пронесут через всю свою жизнь. Но это не самое главное. Главное это то, что они спасли жизнь Косте. Возможно, жизнь Миши и Алёши тоже пойдет по другому сценарию. В памяти не всплыли воспоминания, связанные с ними, и Иван подумал, что это тоже хорошо. Это значит, что ничего плохого в их жизни, скорее всего, не случится. А не помнит Иван ничего об этих мальчишках лишь потому, что больше их пути-дорожки никогда не пересекутся. Только и всего.

Аникеев зевнул. Внезапно он почувствовал сильную слабость. Сильно хотелось спать. Глаза просто слипались. Особо не раздумывая, Иван опустился на пол, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Сон накрыл его мгновенно. Во сне Иван увидел Наталью. Они сидели у неё на кухне и пили розовое вино. На Наталье был всё тот же разноцветный халатик, сквозь вырез которого проглядывала грудь.

Негромко звякнули стаканы друг об друга. Наташа прикрыла глаза, сделала губы дудочкой и нагнулась вперед, от чего полушария её груди чуть не выпрыгнули из халата. Иван тоже потянулся к Наталье, чтобы поцеловать её, но она вдруг отстранилась. Сначала тихо, а потом громче и громче она начала выкрикивать слова на английском языке. Голос её при этом был грубым, мужским. Слова, льющиеся потоком из её сексуального рта, были самыми последними ругательствами. Раздалось несколько хлопков. Сначала это были тихие хлопки, потом они стали всё громче и громче. Стакан с вином в руке Наташи вдруг превратился в блестящий пистолет, дуло которого было нацелено в лицо Ивана.

– Ты что, Наташа? – недоуменно спросил Иван. – Не надо! Опусти пистолет! Что ты делаешь, дуреха?

Но Наталья, похоже, его не слышала. Она ещё громче закричала, разразившись очередной тирадой мата на английском языке. Пистолет в её руке дернулся. Раздался оглушительный выстрел. Из выбрасывателя вылетела гильза, со звоном упала на пол. В воздухе запахло порохом.

«Твою ж мать! – подумал Аникеев. – Это ведь не сон».

Он открыл глаза и понял, что лежит на полу лабиринта. Сначала на него накатила волна сожаления, потом легкая тоска сжала сердце. Он подумал, что зря не остался с Наташей. Сейчас он бы спал в мягкой кровати, согретый теплом тела Натальи, а не на холодном полу лабиринта.