Роберт
. Я здоров, мама... Посмотри на меня... Я здоров.Элизабет
. А-а, да...Роберт
. Да, я здоров. Я здоров физически и нравственно. И я хочу, чтобы ты была здорова. Я все сделаю для этого. Все! Ты у меня одна. Совсем одна. Самая большая ценность в мире. Ты — просто мое сердце, сама моя жизнь.Элизабет
. Спасибо, мой мальчик, спасибо. Меня как магнитом тянет в эту комнату. Эту комнату так любил Дэв. Здесь его перчатки... Его весла... Ты помнишь его любимую лодку? Помнишь?Роберт
. Ну конечно, мама... Почему же я не должен помнить его лодку?Элизабет
. Лодка затонула. Дэва нет, а весла остались... Крест-накрест, как он сам их прикрепил к стене.Роберт
. Идем.Брайен
. Роберт, мне надо поговорить с тобой.Роберт
. Пожалуйста, отец. Я готов.Брайен
. Все эти дни мы были заняты нашим горем и ни разу не оставались вдвоем. Ты почему-то все время считаешь необходимым быть только с матерью.Роберт
. Ты более спокоен, отец...Брайен
. Я обязан быть спокойней, я мужчина.Роберт
. Я это и имел в виду... А мама так тяжело переносит гибель Дэва...Брайен
. Это совсем не значит, что я легко переношу гибель твоего брата.Роберт
. Да, но мама...Брайен
. Твоя мать всегда была странной женщиной.Роберт
. Она очень любила Дэва.Брайен
. Это не значит, что я не любил Дэва.Роберт
. Отец, к чему все это?Брайен
. К тому, что я хочу знать твои дальнейшие планы.Роберт
. У меня нет никаких новых планов.Брайен
. Ты собираешься вернуться в Москву?Роберт
. Жизнь продолжается, отец. Я изучил русский язык... Я хочу закончить аспирантуру там, где я ее начал.Брайен
. Ты тщательно избегаешь произнести название города, в который ты собираешься вернуться...Роберт
. Ты только что сам произнес его, отец! Кстати, это слово пишется на всех географических картах мира, и карты выдерживают.Брайен
. Карты выдерживают, но мое больное сердце может не выдержать, если ты вернешься туда.Роберт
. Почему, отец?Брайен
. Неужели ты не понимаешь?Роберт
. Не понимаю.Брайен
. Несмотря на то, что ты избрал для себя гуманитарное образование, надеюсь, ты понимаешь, что твой брат погиб не от удара копья или даже не от ружейного выстрела?Роберт
. Да, я это понимаю.Брайен
. Ты, вероятно, понимаешь, что при современном состоянии военной техники самолет, в котором находился твой брат, сгорел в воздухе вместе с Дэвом от управляемой, или самонаводящейся, или черт знает какой еще ракеты?Роберт
. Да, вероятно, хотя точно не знаю... Как, впрочем, не знаешь и ты.Брайен
. Но я знаю одно: оружие, которое убило Дэва, сделано в Москве.Роберт
. Ты так точно знаешь расположение военных объектов Советского Союза?Брайен
. Я не знаю, где находятся объекты, но я отлично знаю, где находятся субъекты, убившие моего сына.Роберт
. Мне тяжело говорить тебе, но я скажу, что думаю, отец. Можно?Брайен
. Говори.Роберт
. Я много думал, отец... Дэв не должен был находиться в этом самолете...Брайен
. Ну, это случайность... Ты знаешь, что я хотел, чтобы и ты и Дэв были военными моряками. Ты меня не послушал, а Дэв вместо морского флота попал в воздушный. Только и всего.Роберт
. Но это «только и всего» закончилось для него смертью, как, впрочем, и для многих тысяч молодых американцев.Брайен
. Это не твое дело.Роберт
. Нет, это мое дело. Когда меня убивают, когда я убиваю ни в чем не повинных женщин и детей — это мое дело. И я не хочу ни первого, ни второго!Брайен
. Вот! Вот! Вот оно, тлетворное влияние Москвы! Стоило провести там два года, и ты уже перестал быть американцем!Роберт
. Я никогда не перестану быть американцем! А не считаешь ли ты влиянием Вашингтона... влиянием безумцев, что весь мир поставлен на край пропасти?Брайен
. Может, ты считаешь и меня безумцем?Роберт
. Да, если ты в слепом неведении, в диком экстазе страха стоишь на стороне этой безумной политики, — значит, и ты безумец.Брайен
. И это ты говоришь мне, своему отцу?Роберт
. Да, кто бы ты ни был, если ты стоишь на этой гибельной черте, я называю тебя безумцем!Брайен
. И это ты говоришь, стоя возле портрета твоего родного брата, сгоревшего в небе Вьетнама?Роберт
. Тем более я говорю это именно здесь, стоя у портрета моего любимого брата, бессмысленно потерявшего свою единственную жизнь и оставившего в тяжелом горе маму, свою жену, меня и, я все же надеюсь, тебя!Брайен
. Подожди, Луиза, у нас серьезный разговор!