Лабиринт

Мари-Сесиль поджала губы:

— Не упоминали.

— Прошу прощения, — непринужденно извинился он. — Я был уверен, что сказал. Доктор Таннер — волонтер. Большая часть раскопок ведется за счет неоплачиваемых помощников, так что, когда на прошлой неделе ее попросили включить в команду, для отказа не нашлось оснований.

— Кто за нее просил?

— Шелаг О'Доннел, как мне помнится, — уверенно сказал он. — Номер второй на раскопе.

— Она подруга О'Доннел? — не скрыв удивления, спросила Мари-Сесиль.

— Очевидно. Мне приходило в голову, что она могла отдать той кольцо. К сожалению, в понедельник мне не представилось возможности ее допросить, а теперь она, кажется, исчезла.

— Что она?.. — резко переспросила Мари-Сесиль. — Когда? Кому об этом известно?

— Прошлую ночь О'Доннел провела с остальными археологами. Ей кто-то звонил, и вскоре после того она вышла. С тех пор ее никто не видел.

Чтобы успокоить нервы, Мари-Сесиль снова закурила.

— Почему мне не сообщили немедленно?

— Не думал, что вы заинтересуетесь обстоятельствами, так мало связанными с основной нашей заботой. Прошу прощения.

— В полицию заявляли?

— Еще нет. Доктор Брайлинг, начальник группы, всех на несколько дней отпустил. Он считает возможным — и даже вероятным, — что О'Доннел просто отправилась по своим делам, не потрудившись никого поставить в известность.

— Я не желаю участия полиции, — с силой выговорила она. — Вмешательство полиции было бы весьма некстати.

— Совершенно согласен с вами, мадам Л'Орадор. Доктор Брайлинг далеко не дурак. Если он заподозрил, что О'Доннел что-то забрала с раскопа, то не в его интересах вовлекать в это дело власти.

— Вы думаете, кольцо у О'Доннел?

Оти уклонился от ответа.

— Я думаю, ее надо найти.

— Я не о том спросила. И где книга? По-вашему, тоже у нее?

Оти прямо встретил взгляд женщины.

— Я уже сказал, что для меня остается открытым вопрос, была ли там вообще книга. — Он выдержал паузу. — Если была, не думаю, что ее удалось бы вынести незаметно. Кольцо — дело другое.

— Однако кому-то удалось! — гневно бросила Мари-Сесиль.

— Как я уже сказал, если она там была.

Женщина вскочила с места и, не дав собеседнику опомниться, обошла стол так, что оказалась стоящей прямо над ним. И впервые поймала в холодных серых глазах отблеск тревоги. Она наклонилась и приложила ладонь к его груди.

— Я чувствую, как бьется ваше сердце, — тихо заговорила она. — Так сильно бьется. С чего бы это, Поль?

Удерживая его взгляд, она толкнула Оти к спинке кресла.

— Я не терплю ошибок. И не люблю, когда от меня что-то утаивают. Вы меня поняли?

Оти не отвечал. Она и не ждала ответа.

— Все, что от вас требуется, — доставить мне предметы, которые вы обещали и за которые вам заплачено. Так что найдите эту молодую англичанку, разберитесь, если необходимо, с Нубелем — остальное ваше дело. Я не желаю больше об этом слышать.

— Если какие-то мои действия создали у вас впечатление, что…

Она приложила пальцы к его губам и ощутила, как он сжался от этого прикосновения.

— Я не хочу больше слушать.

Она отпустила его, шагнула назад, вышла на балкон. Вечер стер все краски города. Мосты и здания силуэтами чернели на фоне потемневшего неба.

Оти вышел вслед за ней и встал рядом.

— Я не сомневаюсь, что вы прикладываете все усилия, — тихо сказала она, опустив руки на перила и на миг коснувшись его руки. — Есть и другие члены Noublesso V'eritable, которые могли бы заменить вас. Однако учитывая, насколько глубоко вы вовлечены…

Она оставила конец фразы висеть в воздухе. И по его напряженной неподвижности поняла, что намек попал в цель. Мари-Сесиль подняла руку, привлекая внимание ожидавшего внизу шофера.

— Я хотела бы сама посетить пик де Соларак.

— Вы задержитесь в Каркасоне? — мгновенно отозвался он.

Она спрятала усмешку.

— Да, на несколько дней.

— У меня сложилось впечатление, что вы не хотели входить в зал до ночи церемонии…

— Я передумала, — сказала она, оборачиваясь к нему лицом. — У меня еще есть дела, так что если бы вы заехали за мной в час, я бы успела до того прочитать ваш отчет. Я остановилась в гостинице «Старый город».

Мари-Сесиль вошла в комнату, взяла со стола конверт и спрятала в сумочку.

— Bien. A demain, [70]Поль. Спокойного сна.

Спускаясь по лестнице и ощущая спиной его взгляд, Мари-Сесиль невольно подивилась самообладанию этого человека. Однако, садясь в машину, она удовлетворенно усмехнулась: наверху, в квартире Оти, раздался звон бокала, в бешенстве брошенного в стену.

В гостиничном баре висел густой сигаретный дым. Желающие выпить после обеда утопали в больших кожаных креслах. Их летние костюмы белели в сумраке уютных, отгороженных ширмами красного дерева уголков.

Мари-Сесиль медленно поднималась по плавно изгибающейся лестнице. Со стен на нее смотрели черно-белые снимки — свидетельства многовекового прошлого изысканной гостиницы.

Войдя в номер, она прежде всего переоделась в купальный халат. Как всегда, перед отходом ко сну постояла перед зеркалом, разглядывая себя пристально и бесстрастно, словно произведение искусства. Сияющая кожа, высокие скулы, четкий фамильный профиль Л'Орадоров.