Лабиринт Факиров

– На опушке кабан задавил человека. Через час, не больше, его доставят в мой дом… – начал граф.

– Я понял, надеюсь не будешь мне объяснять, что его стоит заколотить в ящик, и закопать на кладбище? Это моя работа. Тридцать золотых. – засмеялся Дугалас.

– Спасибо, вот за что тебя люблю! – улыбнулся Жорж, – никаких лишних вопросов.

– Родным сообщать? – поинтересовался похоронный мастер, – или уже знают?

– Это монах, на него вылетели вепри, – смутился юный охотник, – мы ничего о нём не знаем. Возможно, расскажет его спутница, если выживет.

– Ничего, так даже лучше, – рассудил «шарик», – для родных он ещё жив. Хотя, странные эти монахи, смерть для них значит совершенно иное.

И махнув рукой, Дугалас закрыл скрипучую дверь. Граф немного постоял у крыльца лачуги, вздохнул, и отправился в обратный путь.

Юноша влетел в холл, и свернул на боковую лестницу, освещаемую солнечными лучами сквозь гигантское окно в три лестничных марша. Терзаемый неприятными мыслями, он взлетел на второй этаж, и вошёл в свои покои, миновав расположенные анфиладой малую гостиную и кабинет. Орвель стремительным шагом ворвался в спальню. На просторной кровати с балдахином, поддерживаемым тёмными витыми опорами из бронзы, под пышными складками тёмно-зелёного шёлка, бледнело среди многочисленных зелёных подушек бескровное девичье лицо.

– Что с ней? – встревоженно спросил Жорж у складывающего свои инструменты врача-мага.

– Ничего страшного, на удивление, – ответил высокий сухощавый доктор, – переломов нет, были незначительные трещины, их я убрал сразу. Раны глубокие, колудуй – не колдуй, заживать будет долго и болезненно. Я смогу залечить их только через неделю. Пока что я бы рекомендовал покой, как можно меньше движения, и никаких переживаний.

– Кто она? Вещи уже доставили? – поблагодарив врача, граф переключился на слугу.

– Платья богатые, украшений нет, только печать и кольцо с гербом семьи Свирель.

– Свирель? Я о них не слышал. – нахмурился Жорж.

– Фамилия северная. – невозмутимо отозвался слуга, и с поклоном вышел.

Глава 4

Проснувшись, Богдан увидел спящую Настю. Она положила голову на стул, и прислонилась спиной к ножке стола. Телепат пошевелился, и зашипел от боли. Девушка открыла глаза, и внимательно посмотрела на знакомого.

– Извини, – избитый герой, морщась, приподнялся на локте, – не хотел разбудить, просто боль страшная.

– Тебе как-то можно помочь? – сочувствующе спросила Настя, – может поблизости есть посёлок с доктором?

– Далеко, – отмахнулся блондин, и снова лёг, – и тебе нельзя уходить. Потеряешься или ещё хуже неприятности найдёшь.

– Надо воды принести, – Стася поднялась на ноги, и огляделась, – только в чём?

– В коридоре мне загораживало путь ведро. Я его ещё очень долго огибал ползком. – задумался Богдан, – кажется, даже не дырявое. Знал бы, заглянул!

Ася кивнула, и выбежала из комнаты. Через пару секунд в отдалении что-то загрохотало. Юноша закрыл глаза, и подумал, что лучше умереть от голода и жажды, чем с замиранием сердца ожидать предсмертных криков столь невезучей особы. Спустя некоторое время под окнами раздался бодрый голос:

– Богданчик, ты яблоки сможешь есть?

«Зубы мне никто не выбивал, – ответил телепат, – можешь всё, что найдёшь закидывать в окно».

– Я не попаду в тебя? – испугалась Настасья.

«Сложно предсказать, но постарайся промазать, когда будешь в меня целиться».

Молодое яблоко упало рядом со столом, и Богдан с облегчением вздохнул. И зря, увесистая груша врезалась в висок, заставив взвыть.

– Прости! – Настя попыталась подпрыгнуть, и заглянуть в окно, но у неё не получилось, – ты жив?

«Пока ещё дышу, – прозвучало в её голове, – но ещё парочка подобных снарядов, и ты меня добьешь».

Девушка посмотрела на яблоко в своей руке, и отбросила, решив прийти за фруктами позже. Покалечить художника ей не хотелось. Она подняла деревянное ведёрко, и подошла к ручью. Набирать воду оказалось неудобно, но Анастасия справилась, и побрела обратно к дверям в стене. Богдана она застала поедающим ту самую, едва не убившую его, грушу.

– Знаешь, – заговорил он, дирижируя над головой огрызком, едва Ася вошла, – я придумал на тебя злиться, груша очень вкусная.

– Сам сможешь пить? – Настасья поставила рядом с раненным товарищем ведро, – пойду за грушами.

– И яблоками! – поспешил уточнить телепат.

«Смертельно больной воин, ка-ак же!» – ехидно подумала вышедшая в коридор девушка из другого мира.

«Если ты не вернёшься, я умру, – вмешался в её мысли Богдан, – от душевных мук, и от телесных страданий».

Выйдя из мрачного коридора, Ася огляделась в поисках того, что могло бы сыграть роль корзины. Но у заброшенного театра не разбивали костры отдыхающие и отчаянные искатели приключений, не оставляли после себя гор мусора весело пирующие студенты. Этот мир ещё был чист.

И девушка стала складывать спелые яблоки и груши в подол платья, выбирая фрукты без повреждений, стараясь не испачкать наряд. Впервые Настя пожалела, что не выбрала в магазине платье в пол, в тот подол яблок поместилось бы гораздо больше.