Лабиринт Мечтающих Книг

Он неуклюже возился с полкой, на которой стояли старые книги, и бормотал себе под нос нечто невнятное. Во всем его поведении было что-то суетливое, почти паническое. Таким я его никогда не видел. Почему именно сейчас ему понадобилось наводить порядок в мрачной книжной лавке, было мне непонятно.

– Либринавт рассказал мне, что потерял зрение в Лабиринте Мечтающих Книг, – сообщила Инацея. – Как я, собственно говоря, и думала. Сейчас он жил на средства от продажи всякого старого хлама, который находил во входной зоне книгородских «хоботов». Из-за своей слепоты он не мог пройти вглубь катакомб! Большей частью это были старые книги третьего или еще более низкого сорта, как он честно признался. Он предложил мне, если у меня есть желание, спокойно взглянуть на эти книги. Абсолютно без каких-либо обязательств. В этот миг я уже, конечно, поняла, что он обвел меня вокруг пальца.

Наивность Инацеи вызвала у меня улыбку.

– Это старый мошеннический трюк. Как только пускаешь этих мошенников за порог, считай, они тебе уже что-то продали.

– Да, именно так. Кто, посмотрев на товар слепого, сможет сказать ему в лицо, что ему ничего из этого не нужно? Но я подчинилась своей судьбе. И хотя это однозначно был не мой день, он должен был завершиться добрым поступком за всю неделю, решила я. Поэтому я стала рассматривать книги из его детского гробика.

– Вот, полюбуйся! – прохрипел Кибитцер. Он поднес к пламени свечи большой пергамент, потом положил его на письменный стол, расправил и зафиксировал грузиками. – Вертикальная картография лабиринта! – сказал он. – Почти забытое ремесло. Градусы подземных долгот и широт. Такие существуют! Их очень тяжело определить! Это, собственно говоря, целая наука. Почти искусство…

Я не имел представления, о чем он говорит. Он продолжал бормотать себе под нос, а потом исчез за книжными полками.

– При этом я нашла письмо, – проговорила ужаска неожиданно быстро, устремив торопливый взгляд туда, где растворился эйдеит. – А потом…

– Момент, – внезапно перебил ее откуда-то из темноты Кибитцер. – Ты ничего не забыла?

– Черт подери… – прошипела почти неслышно Инацея, топнув ногой. – Это все из-за того, что ты постоянно встреваешь! Я хотела рассказать все вкратце.

– Давай же! – воскликнул невидимый Кибитцер.

– В самом деле? – спросила в ответ чуть слышно ужаска.

– Он должен знать всю историю. Важные детали, Инацея! А не всякую ерунду.

– Хорошо, – сказала она, тяжело вздохнув, потом громко откашлялась и выпрямилась, отчего стала казаться на голову выше. – Итак… Этот либринавт оказался действительно прожженным мошенником! Он потешался над самим собой, подчеркивая, что те книги, которые продает, не может посмотреть сам и соответственно определить их цену. Он сказал, что даже представления не имеет, что, собственно, продает. И он предлагает мне самой решить, сколько заплатить, если мне понравится какая-то книга.

– Хитроумно, – кивнул я, соглашаясь. – Кто же обманет слепого? И ты, конечно, не только купила книгу, но и добровольно заплатила за нее большие деньги.

– Так бы оно и было, – подтвердила ужаска. – Но в действительности дело приняло иной оборот.

– Вот именно, – крикнул Кибитцер сзади. – Это правильное решение – всегда говорить правду!

Инацея смиренно вздохнула.

– Так вот, я стала рыться в таинственном ящике с книгами Бельфегора, не надеясь найти что-то интересное. Как я и думала, там был сплошной подпаленный бумажный хлам. И вдруг у меня в руках оказался «Молот ужасок».

– «Молот ужасок»? – переспросил я озадаченно. – Неужели ты имеешь в виду?..

– Именно, – ответила Инацея. – Именно эту книгу я и имею в виду. Одно из самых редких сокровищ из «Золотого списка». Это была не копия, не имитация. Это был прекрасно сохранившийся оригинал.

– Боже мой… – вырвалось у меня. Ужаска говорила об одной из самых ценных книг катакомб.

– Имеется множество причин, по которым я стала букинисткой, – сказала Инацея. – Но существование «Молота ужасок» – главная из них. Эта профессия немного увеличивала абсолютно невероятные шансы хотя бы один раз увидеть «Молот ужасок», именно это заставило меня изучать в Книгородском Университете предметы вроде ужаскомистической библионистики.

– Серьезная дисциплина, – прохрипел Кибитцер, он вернулся в комнату и, сдув пыль с какой-то старинной книги, вновь поместил ее на полку. – Если не принимать во внимание всякие библиогностические глупости. – Потом он опять затерялся между полками.

Инацея пропустила замечание мимо ушей.