Лабиринт отчаяния

Город наряжался разноцветными флажками и гирляндами, носилась детвора, распевая веселые песенки, перекрикивались на разные голоса женщины-торговки, зазывая к своим лоткам с сувенирами.

Множество приезжих, от знатных господ до простых крестьян, готовилось к празднику в честь графини де Стрейн. В тавернах шумели мужские голоса, яркие шатры пестрели на центральной площади. Актеры, циркачи, музыканты развлекали народ представлениями. Декламировал под громкий смех стихи какой-то поэт.

В шумном и пестром городе можно было затеряться, пропасть среди людей, говорящих на разных языках, исчезнуть в извилистых улочках.

Жанна и Лино пробирались через густую толпу, чуть поодаль молча шли Катерина и Ким. Телохранитель через несколько улиц скрылся из вида, оставив служанку скучать. Горничная чуть повеселела, когда рядом зазвучали звонкие голоса зазывал и радостные аплодисменты зрителей.

– Все в вашу честь. – Шепнул Лино, не отпуская руку королевы, аккуратно расчищая путь перед ней.

Смертные интуитивно расступались перед грозным верийцем, спиной ощущая исходящую от могучего великана силу.

– Занятно. – Жанна взяла с лотка торговца флажок с гербом королевства, бросила горсть монет в расторопную руку. – Не будем выделяться.

Лино, укрывшийся за маской и капюшоном, пожал плечами. Каждый второй знал, как выглядит Жанна. Но в сутолоке никто не обращал внимание на скромно, но аккуратно одетую девушку в компании странного верзилы: мало ли кто прибыл в столицу, чтобы поглазеть на спасительницу мира.

Тем не менее, Ким настоял на том, чтобы лоринка спрятала лицо за вуалью, она благоразумно исполнила просьбу телохранителя.

Городская стража патрулировала улицы, то и дело спрашивая у прохожих документы и разрешение посетить столицу: королевская казна щедро пополнилась от сборов, что Альберт Свейн ввел для желающих разделить всеобщее веселье. И, кто знает, хоть одни глазком взглянуть на героиню Лорин.

«Здесь много иностранцев» – Заметила Жанна, даже не пытаясь заглушить гомон вокруг.

«У соседей Оринберга дела идут не важно – Ответил Лино. – Альберт Свейн, заручившись поддержкой Джареда, давно и с упоением пьет кровь союзников: его боятся во всем мире. А благочестивый монарх не гнушается диктовать свои условия. Кто будет спорить с государством, в которому благоволит настоящий Бог. Не картинка со стен храмов, а вполне осязаемое существо»

«Это – то, о чем вы говорили мне?»

«Да, госпожа. В мире много недовольных. Но страх держал их в узде. А страх, как вам уже известно, порождает ненависть и бунт. А теперь еще ваше пробуждение… Вас непременно попытаются убить»

«Поэтому мы торчим на улице у всех на виду? – Иронично бросила Жанна. – Вы точно отбросили мысль о моем уничтожении?»

Лино тихо рассмеялся.

«Мы просто осматриваем город. Кто знает, дозволит ли ваш супруг выходить из золотой клетки? Вы же помните свою жизнь в Волчьем замке? Боюсь, с тех пор князь еще меньше жаждет делиться вашим обществом с кем бы то ни было»

Жанна промолчала. Она прибыла в столицу только ради Поля трех королей. Ритуал придется отложить.

На помосте черноглазый юноша читал свои стихи. Мелкие завитки кудряшек покрывали голову, точно баранья шерсть, орлиный нос с горбинкой выдавал южанина, а чуть смуглый оттенок кожи – уроженца Виалии, – колонии Сааддана.

Толпа свистела и улюлюкала, заливалась смехом. Кто-то отпускал сальные шуточки. Девушка потянула герцога за собой, прислушиваясь к словам поэта.

– Прекрасная, как ночь,

Опасная, как бездна!

Ты – дьяволица,

Черной тьмы невеста!

Продажная душа,

Бесстыдная девица.

Ты – даришь себя всем,

Святая кровопийца!

– Во имя Ночи! Это же обо мне! – Разгневанно прошипела Жанна. – Да что он себе позволяет?!

– Тише, ваше величество. – Дернул ее за рукав Лино. – Разве вы не видите? Вокруг достаточно оборванцев, что вполне разделяют взгляды мальчишки. Нам лучше уйти!

– Ты тело отдала прославленному князю,

А душу – богу смерти, что несет проказу.

Не стоишь ногтя даже проститутки,

Прославлена толпою, царица для ублюдков!

– Ну уж нет! – Покраснела Жанна. – Этого я ему не спущу!

Герцог не успел остановить лоринку. Она растолкала зевак с неженской силой, взобралась на помост.

– Эгей, красотка! – С легким акцентом обратился к ней поэт. – Хочешь вознаградить Сангре Хорхе поцелуем?

Жанна со всего размаха залепила юноше пощечину.

Толпа изумленно ахнула. Поэт заморгал, схватившись за ушибленную пульсирующую щеку. Смех и свист снова раздались вокруг.

– Какая горячая женщина! – Отозвался Сангре. – Позволь взглянуть в твои глаза! – Он сдернул вуаль и расплылся в глуповатой улыбке. – И в правду, красавица…

В толпе послышался визг: стража, которой наконец-то донесли об осквернителе благопристойного праздника, принялась хватать слушателей и приближалась к помосту.

– Если и помру, то только ради такой! – Выдохнул наглец и впился губами в губы Жанны.

Королева возмущенно отпихнула его прямо в лапы герцога ди Герра. Вериец схватил мальчишку за шиворот и поволок за собой. Жанну в спину подтолкнул Ким.