Лабиринт отражений

— Миша очень постарается, чтобы вы остались с нами, — еле заметно улыбнулся врач. — Но стопроцентной гарантии, как вы понимаете, никто вам не даст. Ну и… — оторвал листок из блокнота и протянул его Светлане. — Вот. Стоимость операции. Чем раньше вы сможете оплатить, тем больше вероятность вернуться к прежней жизни и к семье.

Светлана какое-то время смотрела на листок, надеясь, что цифры на нем ошибочны, просто искажение из-за слез. И что нолик там лишний. Но увы…

Ее жизнь стоила двести тысяч долларов.

Таких денег у нее нет, конечно, но ведь она не одна, правда? Снежана квартиру продаст, потом у Игоря можно в долг попросить, ну и Иннокентий со своей кубышкой на черный день за сдачу квартиры — вместе должны собрать, обязательно!

Ну а как иначе? Они же близкие люди.

* * *

Только бы не беременность, пусть что угодно, но не это! Иначе вся его вновь такая удобная, такая устроенная жизнь вместе с грязными памперсами в мусорное ведро полетит, а оно Кеше надо?

Но и жить в одной квартире с орущим младенцем не надо. А уж выплачивать на его содержание деньги — тем более не надо! Что? Не факт, что Света на алименты подаст? Да прям, нашли благородную! Подаст, обязательно. Но он заставит ее перед этим побегать, потребует тест на отцовство, опозорит. А то ишь, придумала тоже, рожать в ее возрасте! Мало ей двух взрослых девок? Ну хорошо, одна осталась, но ведь она, дочь, есть? Зачем еще? Типа Алину вернуть? Бред.

И вообще, о нем Светка подумала? Куда ему теперь? Выгнать квартирантов? Не вариант, там деньги хорошие ежемесячно. Да и неохота одному, нажился уже, от одной мысли о пельменях тошнит. Короче, если Светка сейчас скажет, что беременна и будет рожать, он сделает вид, что рад, а сам начнет потихоньку новую удобную женщину искать.

Главное, чтобы сказала уже, прямо, а не тихарилась, бегая по врачам и сдавая анализы. Думала, он не замечает! Это надо быть или слепым, или идиотом, чтбы не заметить бледность, синяки под глазами, тошнит без конца, об интимной жизни и речи не идет почти месяц, а он, между прочим, здоровый молодой мужчина, ему секс необходим!

Пришлось вчера серьезно поговорить на эту тему, прямо спросить, что происходит. Светка и разревелась, как дура, обниматься полезла, благодарить за то, что он заметил, как ей плохо. Сказала, что прошла полное обследование, сегодня идет к врачу за окончательным вердиктом. К какому именно врачу, говорить отказалась, пообещала все объяснить вечером.

О, замок щелкнул. Ну наконец-то! Он как раз доел все оладьи, что Светка на ужин напекла. Кстати, а она что есть будет? Или это был ужин на двоих? Ну так предупреждать следует, а то он задумался и не заметил, как все съел.

На кухню заглянула Светлана:

— Сейчас руки помою, поужинаю и поговорим.

Увидела пустое блюдо из-под оладий, тяжело вздохнула и молча вышла. Послышался плеск воды. Бутерброды ей сделать, что ли? Проявить заботу, как раньше? Превентивно, так сказать, чтобы расслабилась и ничего плохого — если до плохого все же дойдет — не заподозрила.

Так, а батон для бутера? Ну или хотя бы ржаной хлеб?

Мда… Ничего. Ни кусочка.

— Света, ты хлеб купила? — не оборачиваясь, проорал Иннокентий.

И невольно вздрогнул, услышав за спиной тихий, какой-то выгоревший голос Светланы:

— Не кричи, голова болит. А хлеб ты должен был купить, утром же договаривалиись. И в школе я тебе напомнила.

— Забыл, — смущенно улыбнулся Иннокентий и поцеловал стоявшую перед ним женщину в щеку. — Прости-прости, я сейчас сбегаю.

— Да не надо, я чаю попью с печеньем, там вроде оставалось, — Светлана потянулась к большой коробке, принесенной забегавшей на днях в гости Снежаной.

Несколько мгновений рассматривала одинокую печеньку, думая явно о чем-то своем. Иннокентию стало даже как-то неловко, он реально выжрал все запасы в доме, словно это он беременный. Ну а что, на нервяке он всегда много ест, нечего было скрытничать!

Он развернулся, намереваясь все же сходить в магазин, но Светлана придержала его за руку:

— Ты куда?

— В магазин, солнышко. Ты же голодная, а я…

— Все нормально, я не хочу есть. Сядь, нам поговорить надо.

— Давно пора, — Инннокентий обнял и нежно поцеловал женщину.

Заботливо помог сесть, устроился рядом, заглянул в измученные глаза:

— Ну а плакать зачем? Не хочешь рожать — сделаешь аборт. Я приму любое твое решение, родная моя, главное, чтобы тебе было хорошо.

— Что? — Светлана удивленно нахмурилась. — Какой аборт, ты о чем вообще?

Вот зараза, она все же решила рожать! Кеша сладко улыбнулся и нежно погладил сожительницу по щеке:

— Ладно-ладно, солнышко, не злись! Решила рожать — твое право. Но мне кажется, что в твоем возрасте это довольно рисковано, да и процент детей с синдромом Дауна…

— Иннокентий, я не беременна, у меня рак!

Уф, пронесло, не беременна! Стоп… Что?!

Кеша невольно отшатнулся от Светланы, вскочил, заметался по кухне, ероша волосы и причитая:

— Но… Как же это? Откуда? И что теперь делать?

— Врач сказал, что стресс мог стать триггером.