Читаем Лабиринт памяти (СИ) полностью

В феврале объявляют о походе в Хогсмид, назначенном на конец месяца, и Гермионе кажется — ещё никогда школа не была столь оживлённой, как в этот день. Первую за весь год вылазку ждут абсолютно все ученики, а потому и она, и Джинни поддаются всеобщему ажиотажу и буквально считают дни до долгожданного события. В конце месяца, в оговорённый день, Гермиона вместе с Блейзом задерживаются, проверяя желающих посетить волшебную деревню по спискам, а потому идут туда позже всех. На улице стоит прекрасная погода, снег весело скрипит под ногами, а солнце слепит глаза, и Гермиона по пути несколько раз останавливается и со счастливой улыбкой подставляет лицо лучам, наслаждаясь уже почти мартовским теплом. Но когда она в очередной раз просит Джинни её подождать, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дня, то слышит вскрик той, а потом чувствует, как ей в плечо что-то ударяется, заставляя пошатнуться от неожиданности. Открыв глаза, Гермиона с негодованием смотрит на Забини, который смеётся и что-то иронично говорит Малфою, в то время как тот, очевидно, еле сдерживается, чтобы не захохотать в открытую.

— Находишь это забавным, Забини? — слышит она громкий голос Джинни и видит, как та, сформировав снежок, кидает его в Блейза, попадая тому прямо в грудь.

— Эй, ты нарываешься, Уизли! — зачерпывая снег, откликается Забини, а уже в следующее мгновение Гермиона чувствует, что снаряд проходится ей по руке.

— Ой, — только и говорит Блейз, а потом на пару с Малфоем начинает хохотать, согнувшись пополам, и Гермиона ощущает такую злость, что уже буквально через секунду прицеливается в голову Малфоя, а через две — чувствует колоссальное удовлетворение от того, что попадает прямо в точку.

Улыбка моментально слетает с лица Драко, а хохот Забини лишь усиливается, и Гермиона, глядя на его ошеломлённое бледное лицо, сама просто не может сдержаться — и заливисто смеётся.

— Ну что, Грейнджер, ты сама напросилась… — делает наступает на неё Драко, зачерпнув снег, а она, взвизгнув, бежит прочь.

Гермиона не замечает, как начинается самая настоящая игра в снежки, уже порядком ею забытая, но осознаёт, что так много, как сейчас, она не смеялась уже несколько лет. В попытке увернуться от Драко она бежит всё дальше, прячась за стволы деревьев, и иногда ей у неё удачно получается кинуть в того снежок, при этом оставаясь в укрытии. Где-то вдалеке Гермиона видит рыжую макушку Джинни, а затем понимает, что они с Малфоем остались одни.

Спрятавшись за огромный камень, Гермиона еле сдерживается, чтобы не засмеяться, наблюдая, как Драко, быстро озираясь по сторонам, ищет, но не может её найти. Он выглядит настолько забавно, что с её губ невольно слетает смешок, а уже в следующий миг Малфой видит её и бежит прямо к ней. Громко взвизгнув, Гермиона срывается с места, но через пару секунд чувствует, как его руки обхватывают её поперёк талии, и они вместе валятся на снег.

Гермиона лежит на спине, придавленная телом Драко, и, хохоча, пытается вырваться, но тот перехватывает её руки и прижимает их к земле. Смех постепенно стихает, дыхание приходит в норму, и Гермиона замечает, что лицо Малфоя, тронутое морозным румянцем, находится слишком близко от её собственного.

Гермиона перестаёт улыбаться, когда она замечает ещё и пристальный взгляд Драко, от которого её тело покрывается мурашками, а в душе просыпаются какие-то новые, абсолютно чуждые ей эмоции. Кажется, их двоих обволакивает тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра и звуком их дыхания, пока они смотрят друг на друга так, будто видят впервые. А мгновением позже Гермиона чувствует, как Драко целует её.

И она понимает, что это их первый настоящий поцелуй, продиктованный не страстью, а чем-то таким, что сильно пугает, но заставляет сердце стучать чаще.

Губы Драко нежны, его движения неторопливы, и Гермиона мечтает, чтобы этот момент никогда не заканчивался. И она настолько ошеломлена, взбудоражена, воодушевлена произошедшим, что, когда он всё-таки отстраняется, она неожиданно спрашивает:

— Погуляешь со мной?

Внутри всё замирает в ожидании ответа, и она уже жалеет, что спросила об этом, но успокаивается, когда его взгляд смягчается, и Драко отвечает:

— Да.

Они даже не доходят до деревни, предпочитая бродить по лесным тропинкам, и поначалу молчат. Гермиона чувствует себя неловко и невольно смущается, шагая рядом с Драко, в то время как он выглядит невозмутимым. Она мысленно пытается ответить на вопрос — что происходит, но в то же время страшится ответа. Ей просто кажется, что каждый шаг, который она делает сейчас вместе с Драко, ведёт их к чему-то неизведанному и совершенно точно неподходящему для них двоих, но от этого не менее манящему.

Они выходят на небольшую лесную полянку, когда незаметно завязывается разговор, не прерывающийся несколько часов. Она с удивлением слушает Драко, осознавая, что взгляды на многие вещи у них совпадают, а ещё исподтишка любуется им: ещё никогда она не видела его столь живым и увлечённым беседой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство