Лабиринт роз

Я могла только благодарить парня за то, что он всегда действовал моментально. Среагировав на крик о помощи, оборотень быстро окунулся под воду. Я почувствовала, как по ноге скользит что-то скользкое и противное. Через миг молодой человек вынырнул, в руках он держал черную змею примерно метром длинной. Размахнувшись, Марат выбросил рептилию как можно дальше в водоем.

Только тогда я осознала, что прижимаюсь к голому торсу Марата, а его ладони лежали на моей талии.

— Хмн… Хорошо, змея не ядовитая. А то мне тут мертвая Катта ни к чему… — промямлил балам и как бы невзначай добавил: — А то, что теперь прикасается к тебе, уже мои руки…

— Ага… ха-ха… — медленно краснея, я стащила у него рубашку и обернулась в нее. — Ну… мне как бы пора… Спасибо… эээ… за помощь…

— Конечно… — кивнул Марат и медленно отстранился.

Я поплыла обратно за выступ, ругая на чем свет стоит.

— На, одень, а то замерзнешь.

Марат бросил мне свою запасную футболку, которая лежала в рюкзаке и не успела промокнуть. Я с радостью переоделась в чистую одежду и попыталась справиться с волосами, которые немного подсохли и теперь торчали во все стороны.

— А ты?

— Полжизни ходил полуголым. Еще один день не помешает, — пожал он плечами и отвернулся.

Если раньше видеть Марата обнаженным по пояс было чем-то обычным, то после произошедшего я не могла спокойно любоваться его мускулистым торсом.

«Энжи, как тебе не стыдно! — я до слез ущипнула себя за руку, чтобы привести мысли в порядок. — Что за бред в голову лезет!»

Слава богу, балам не дал много времени на самоистязание.

— Потопали? — спросил Марат, когда собрал вещи.

— Потопали, — кивнула я и последовала за оборотнем.

В поисках древнего хранителя мы прошлялись до глубокой ночи. Джунгли казались нескончаемыми и крайне мрачными. Отовсюду доносились крики животных и жужжание насекомых. Я молча шла за Маратом и не раз задавалась вопросом: знает ли он дорогу, потому что парень шел слишком уверенно, не утруждая себя даже посмотреть на компас. Иногда только принюхивался к чему-то и притрагивался к корням деревьев.

Понятно, у него другая система ориентирования в пространстве.

Когда окончательно стемнело, мне жутко захотелось есть и спать. О своих маленьких потребностях я решила не уведомлять Марата, чтобы в лишний раз его не злить. К тому же, как это ни странно, я чувствовала безграничную радость, что вновь вышла на задание.

Наконец, когда перед глазами стали кружить светлячки, Марат решил устроить привал у ручейка.

— Есть хочешь? — спросил он, оглядываясь в поиске удобного места для отдыха.

Мой живот ответил громким урчанием.

— Давай ты пока разобьешь лагерь, а я схожу на охоту, — усмехнулся оборотень. — Кого желаешь на ужин?

Я представила, как Марат оборачивается в ягуара и мощным рывком ломает жертве шею. Потом он приносит (точнее притаскивает) добычу, с которой мне придется возиться у костра. От одних мыслей по спине пробежали мурашки.

— Можно что-нибудь менее кровопролитное? — скромно поинтересовалась я, наблюдая, как Марат уже начинает разминаться, чтобы выйти на ночную охоту.

— Что? Не понял? Тебе белки не нужны?

— Нужны…

— Ну и отлично. Я же буду всем горло перегрызать, а не ты. Все-таки я же хищник, — Марат пожал плечами. — Лучше пока костер разожги.

— Марат, давай лучше ты останешься со мной, — предложила я, не желая смириться с правдой, что мой друг реально хищник.

Парень немного раздраженно посмотрел на меня, но потом покачал головой и сдался:

— Ладно… А рыбачить хотя бы можно?

— Это можно, — сразу согласилась я.

Я любила в детстве ходить с отцом на рыбалку. К тому же в моем представлении рыбачить не так жестоко, как охотиться на зверей.

Уж простят меня рыбы!

Пока я разводила огонь, Марат шарил по кустам в поисках чего-то.

— Ты чего там ищешь? Удочку делаешь? — спросила я.

— Ищу ша-ньян. Кстати, вот и он! — Марат показал на кустарник с продолговатыми, заостренными на конце темно-зелеными листьями.

— Зачем он нам?

— Собираюсь воспользоваться древним способом охоты индейцев, — пояснил парень, срывая несколько листков ша-ньяна. — Он основан на отравлении рыбы растительными ядами — ротенонами и ротекондами, содержащимися в листьях, кореньях и побегах некоторых тропических растений. Эти яды, совершенно безопасные для человека, вызывают у рыб сужение мелких кровеносных сосудов в жабрах и нарушают процесс дыхания. Задыхающаяся рыба мечется, выпрыгивает из воды и, погибая, всплывает на поверхность.

— Ого! — восхитилась я его знаниями. — А ну-ка продемонстрируй.

Марат принялся сооружать на ручейке плотину из камней и стволов упавших деревьев. Вода быстро прибывала, а в этом время мы принялись усердно размолачивать пучки листьев ша-ньяна. Воздух вокруг наполнился неприятным сладковато-удушливым запахом, от которого першило в горле и слегка кружилась голова. Когда запруда превратилась в небольшое озерцо, мы бросили в воду охапки размоченных листьев, окрасив ее в мутно-зеленый цвет.

Минут через десять на поверхность всплыла кверху брюшком первая рыбка, за ней — другая, третья.

— Вот это да! — не могла я сдержать удивления.