Лабиринт (СИ)

— Вряд ли. Я вообще есть не хочу. А… ты взял оружие? — интересуюсь зачем-то. Он смотрит насмешливо.

— Просто то, что ты задумал — очень опасно, — нахожу нужным подчеркнуть, — или тебе поможет полиция?

— Поможет, — Алекс тоже вдруг становится серьёзным. Сосредоточенно распаковывает масло и нарезает найденным ножом хлеб. Посуда здесь чистая и добротная, — Женя… А ты не думаешь о том, что будет после?

— Нет, — отвечаю честно, догадываясь, о чем он. Наверное, о том, что будет, когда мы закончим со всеми делами, и время расставания неумолимо приблизится. Теперь уже навсегда. Разве что нас снова не сведёт странным образом какой-нибудь случай!

— Женя, а ты вообще, в принципе, — продолжает несколько печально, — думаешь?

До хруста смяв в руке бумажную салфетку шариком, весело запускаю в него. Алекс ловко уворачивается! Вот гад. Тепло улыбаемся друг другу, совсем как старые друзья. Так и есть.

— С тобой настолько не соскучишься, что думать просто нет смысла, — признаюсь. Он оставляет свой хлеб, чтобы подойти ко мне.

— Будешь бутерброд?

— Нет, — пячусь от него в сторонку.

— А что будешь?

— Ничего, — в горле вдруг пересыхает, — водички попью. И спать!

К счастью, в этой квартире две спальни. И в шкафу несколько комплектов постельного белья, я проверила. Спать с Алексом в одной постели, не касаясь друг друга, для меня то ещё испытание! Хотя, если подумать, неизвестно для кого из нас большее.

И я думаю об этом. Где-то внизу живота все скручивает сладким спазмом от одной только мысли, что он снова может прикасаться ко мне так, как в той машине. Целоваться же с Алексом без отношений — вообще должно быть запрещено законом, как по мне, это же оружие массового женского поражения! Мне кажется, что если он схватит меня и начнет целовать, то я посопротивляюсь недолго. Какой-то бред, но это честный бред — обманываться нет смысла.

Сглотнув, усмехаюсь. Напускаю на себя равнодушный вид и, избегая смотреть в глаза Алексу, присаживаюсь за стол.

— Ладно, давай попьём чайку, — предлагаю непринуждённо, — если он здесь есть, конечно. Только недолго, хорошо?

Аэропорт, Аддис-Абеба, Эфиопия

Из здания аэропорта выходит мужчина в толстовке, с накинутым на голову капюшоном и в джинсах. На плече у него спортивная сумка небольшого размера.

Бегло осмотревшись, мужчина уверенно направляется в сторону нескольких стоящих в ряд такси, и садится на задние сиденья в ближайшее свободное. Коротко называет маршрут «Бахр-Дар» и спрашивает цену. Словоохотливый чернокожий таксист называет ее и уже трогается с места, уточняя на ломаном английском:

— Бахр-Дар, мастер, адрес?

— Вези меня в самый криминальный ночной клуб Бахр-Дара, — отвечает ему пассажир внятно и медленно, — туда, где есть бандиты.

Улыбается и кладёт на переднее сиденье плату за проезд, в двойном размере. Купюры раздвигаются небрежным веером.

— Это все тебе! Без сдачи, — добавляет.

Таксист недоумённо моргает, таращась на него в зеркало заднего вида. Затем криво ухмыляется, пряча деньги в карман.

— Вы уверены, мастер?

— Да, — и пассажир поворачивает голову к окну, теряя к таксисту всякий интерес. Разговоры в пути он не поддерживает, прикрыв глаза, как будто дремлет. Таксист решается потревожить его уже в конце пути, паркуясь под ночным клубом «Черная орхидея».

— Мы на месте. Но здесь опасно, мастер!

Тот моментально приходит в движение, пружинисто выбираясь из машины и закидывая свою сумку на плечо. В нем чувствуются ловкость и недюжинная сила.

— Супер! Спасибо, удачи, — он скупо улыбается напоследок, перед тем как скрыться из виду.

Таксист ещё некоторое время смотрит ему вслед, а затем торопливо отъезжает с парковки клуба, подальше от возможных неприятностей. Для себя он уже решил, что, в случае чего, не запомнил этого пассажира.

Подойдя к входу в клуб, Макс Талер одним незаметным прикосновением к ушной раковине активирует сенсорный автоматический переводчик в своем ухе. Теперь он может говорить на любом языке, но пока что его задача — изображать из себя недалёкого туриста.

Поэтому он обращается на английском к осклабившимся при виде него двум чернокожим секьюрити на входе, похожим на огромные шкафы:

— Привет, ребята, — глуповато улыбается, покачиваясь, как слегка выпивший человек, но говорит при этом медленно и четко, — можно мне потратить немного денег в вашем клубе?

Они туговато соображают, но кивают ему, отступая. Обмениваются друг с другом многозначительными взглядами, и Макс заходит внутрь.

Наобум пробирается к барной стойке, разрезая собой густой дымный воздух, озаряемый изредка вспышками яркого света, под монотонную грохочущую музыку. Осматривается, словно невзначай. Здесь одни только чёрные! Он замечает, что моментально приковывает к себе десятки и сотни тяжелых, любопытных взглядов.