Лабиринт Сумерек

– Дальше я пойду одна, – мягко сказала Нитар-Лисс, – но мне нужно было принести жертву Темной Матери, чтобы она дала мне сил добраться до Ока Сумерек.

– Ах ты…

Он рванул из раны нож, но тут же пожалел об этом: следом в темноту ночи плеснуло кровью. Его, Лан-Ара, жертвенной кровью. И перед глазами все поплыло – и белое, словно маска, лицо жрицы, и хоровод базальтовых стражей, и небо, до краев усыпанное звездами…

* * *

– Лан-Ар!!! Побери тебя Шейнира, прекрати так вопить!

Он непонимающе заморгал на розовый свет утренней зари. Под ребрами, там, где побывал нож, еще болело, и сердце, трепыхаясь пойманной птичкой, все никак не желало успокоиться.

– Ты сейчас созовешь всех чудовищ Лабиринта, – прошипела Нитар-Лисс.

Она склонилась к нему, и рыжая прядь щекотала подбородок.

Так, значит, все это… Только сон?!!

Тонкие пальцы Нитар-Лисс легли на медальон с образом Третьего Глаза Шейниры. Ийлура несколько мгновений пристально смотрела Лан-Ару в глаза, а затем рассмеялась:

– А, вон оно что! Послушай, сколько раз я должна повторить, что не собираюсь тебя убивать? Мне и жертва-то не нужна – или забыл про мой браслет?

Лан-Ар молчал и хмурился. Он начал вспоминать, а было ли на руке ийлуры серебряное кружево? В том… сне?!!

Нитар-Лисс прошлась вокруг него, потирая ладони.

– Послушай, Лан-Ар…

– Я смотрю, твоей ноге стало легче.

– Мать синхов меня исцелила.

Под сердцем разлился неприятный холодок. Полноте, да был ли то сон? А вдруг… Вдруг это дыхание Лабиринта Сумерек позволило заглянуть в самое сердце грядущего?!!

– Давай, я тебе объясню. – Ийлура, миролюбиво улыбаясь, присела на корточки. Не рядом, напротив. И, положив подбородок на сцепленные пальцы, продолжила: – Ты ведь принадлежишь Сумеркам, Лан-Ар. Именно поэтому я тебя с собой и взяла. Мне-то уже Сумерки не по зубам – я давно во власти Шейниры. Но ты – в Сумерках, и потому именно ты выведешь нас к Саду Бога…

– Разве не ты дорогу указываешь? – Он недоверчиво всматривался в черные глазищи Нитар-Лисс, пытаясь понять, насколько правдивы ее речи. Но без толку выуживать истину из двух полированных кусочков черного обсидиана. На губах темной ийлуры – сладкая улыбка, но в глазах – ночь, вечная ночь…

– Это только так кажется. – Она хлопнула ладонью по коленке и поднялась. – На самом деле дорогу выбираешь ты. Но и Лабиринт тебя сильнее испытывает – я Лабиринту тоже не по зубам. А вот Сумерки в душе, сомнения и страхи – о, наверное, это для него лакомый кусочек. Так что будь осторожнее, сын Фэнтара.

…Они шли весь день. Лан-Ар то и дело поглядывал на Нитар-Лисс, безуспешно пытаясь или подтвердить или опровергнуть ее слова о том, что именно он выбирает путь. Но жрица словно была настороже, брела чуть позади Лан-Ара, и вправду получалось, что теперь он сворачивал в ту или иную сторону, обходя аспидные острова лезущих к небу базальтовых пик.

«Куда бы ни пошел, все равно придешь к Саду», – мысль эта растерянно бродила в неприятно пустой голове. Рядом ужом извивался давешний сон; Лан-Ар никак не мог от него избавиться. Покровители! Слишком уж настоящей была его кровь, чтобы вот так взять – и забыть. А ощущение того, как весь мир уплывает в никуда, просачиваясь водой сквозь пальцы? Ийлур вдруг поймал себя на том, что едва слышно бормочет молитву Фэнтару.

«И убереги от сумеречных теней…»

Что ж, такая молитва казалась очень, очень уместной. И он принялся молиться с удвоенным усердием, не заботясь о том, слышит его темная жрица или нет. Но Нитар-Лисс хранила молчание и делала вид, что пристально всматривается вдаль.

– Смотри, кажется, оазис, – вдруг обронила она.

Лан-Ар замолчал. Похоже, сон повторялся – за исключением того, что теперь ийлура вовсе не тонула в болоте, а шла, прихрамывая, рядом.

– Хотелось бы знать, как он туда попал, – брякнул ийлур.

– На все воля богов. Шейнира! Хотелось бы разжиться там съестным.

Надеждам Нитар-Лисс не суждено было оправдаться. На изумрудном островке они нашли только воду, несмело журчащий ручеек. Он изгибался петлей вокруг приятной на вид поляны, сплошь заросшей травой; Лан-Ар едва успел схватить жрицу за локоть – как раз в тот миг, когда ее нога провалилась по колено в топь.

– Побери меня Шейнира! – в сердцах выдохнула ийлура. – Проклятье… А ведь и не видно, что здесь ловушка!..

Тут же, повернувшись к Лан-Ару, она нежно потрепала его по щеке:

– Ты же мне жизнь спас.

– Предчувствие, – буркнул ийлур.

С каждой минутой сердце билось все быстрее и быстрее. Ийлур осмотрелся – ничто им не угрожало. Болото спокойно ждало под шитым травкой покрывалом, ручей мирно пел, нагоняя сон. И все было немножко «чересчур» в странном оазисе посреди черной пустыни – брызжущий из надломленных побегов сок, мощные, уходящие ввысь деревья, мягкая земля под ногами, зовущая вздремнуть.

Проклятье, слишком мягкая земля.

Словно зеленый островок вырос на большой кротовой куче.

– Не нравится мне здесь, – шмыгнула носом Нитар-Лисс.

– Ночевать здесь точно…

Он хотел сказать – «не стоит», и не успел. Травяной ковер, будто ловчая сеть, дернулся под ногами, земля подернулась крупной рябью, вмиг сморщилась – и потекла. К болоту.