Лабиринт. Войти в ту же реку

Он боевой офицер, разведчик, спецура. Долой сантименты! Есть боевая задача, которую кроме него выполнять на данном этапе некому. Решение принято и из «строя» его может заставить выбыть только смерть, а она этап пройденный, изведанный. «Бояться будем после!». Подошел к старику.

— Ну-ка, коротко и ясно вводи в курс дела. Частично я понял, но нюансы имеются. Давай!

По пререкавшись, как полагается, старик объяснил «расклад», научил каким образом действовать. Предупредил с чем или кем может столкнуться.

— Заруби себе на носу! Кого бы ты не встретил по пути следования — все враги. И поступать с ними стоит как с врагами.

— Ясно.

— Могут конечно бояре подоспеть, но это вряд ли.

Напрягаясь, полез под ворот свитера, сдернул с шеи кругляш медальона, буквицами похожего на тот, что раньше был у Каретникова. Сунул внуку.

— Покажешь, если действительно опознаваться придется.

Ого! Бляха размером в мелкое блюдце. Это выходит «ксива» спасателя?

— Теперь так, помнишь ты у меня тетрадь с записями стыбзил?

— Ну?..

Ну, было такое! Месяца два тому назад, «увел» дедову тетрадку на девяносто шесть страниц. Убористым, но хорошим почерком, в ней описана была разного рода нечисть и способы борьбы с ней. Записи с уверенностью можно было назвать «Справочником». Михаил всю ночь с интересом изучал «дедову дисциплину», иногда ухахатываясь от некоторых подробностей в тексте, а еще удивлялся заковыристости иносказания в заговорах. Тетрадь он потом вернул на место, но о том, что дед прознал про его проделку, даже не подозревал. Конспиратор хренов!

— В голове хоть кроха информации отложилась?

— Обижаешь! У меня фотографическая память, помню то, что двадцать лет назад прочитывал. Учили нас этому.

— Только практики нет. Ладно, хрен с ним, хоть так. Ты то, о чем в тетради прочитал, из памяти извлеки, чувствую пригодится скоро. А там, как Бог даст… И еще, присядь рядом. Голову наклони. — Положил на лоб пятерню. — Повторяй за мной. Только без запинки повторяй. Этот заговор не раз жизнь боярам нашего рода спасал.

Каретников повторил за дедом слова древнего заговора:

Иду из дверей, не благословясь,
Пройду в ворота, не перекрестясь.
Иду собачьей тропой, собачьим нюхом,
Здороваюсь с первым духом.
Здравствуй, дух мой,
Веди меня своей тропой.
Вот высокая гора, во горе нора,
В норе темнота,
В темноте, старый черт сидит.
Дух делай так, что он меня проглядит.
Сыну божьему Михаилу,
Помоги да сослужи,
Кто мою айну стережет, не пускает,
Пусть не заговорят, не грозят, не лают.
Замки откроются, двери распахнутся,
Оковы, ремни разомкнутся,
Глаза врагов отвернутся.
Эй вы, духи, верхние и нижние,
Слабые и высшие,
Мой вам приказ,
Мой вам наказ: ведите и несите,
Где надо — провезите,
Где надо — протащите,
Где надо — проплывите,
Где надо — пролетите,
Где надо — проползите:
Через щель, через доску,
Через дверь,
Через верх, через низ,
Через первого и последнего.

— Все. Я пошел.

Дед скривился в подобии улыбки.

— Куда?

А действительно, куда?

— Камешек к правой руке примотай. Если направление движения неправильным будет, он станет холодным. Если верно идешь — ощутишь его тепло на ладони.

Хоть что-то! В этой «кишке» подземной, пропасть запросто можно, и никаких врагов не требуется. Странное дело, даже крысы и те, на глаза ни разу не попались.

— Иди, несмышленыш!

…Сплошные норы. Хорошо, что оставил собаку с дедом, ведь приходится то опускаться ниже, то снова идти на подъем, идти по указке природного «пеленгатора».