Лабиринты алхимии

«Само слово символ происходит от греческого глагола „сюмбалло“, что означает „сталкиваю вместе“, „сбрасываю вместе“; символ есть сталкивание формы и содержания, проплавка их друг в друге и их диалектическое взаимоотрицание и взаимопереход, дающий в итоге высшее единство»[162]. В этом контексте структура символа представляет собой «сложный диалектический процесс, в котором неизвестный, но положительный пласт вскрывается через пласт известный»[163]. Для прояснения этой ситуации К.А. Свасьян предлагает составить ряд оппозиций, где «первый член <> последовательно выверяется звеньями второго члена»[164]. В качестве звеньев второго члена оппозиции он выбрал 12«символических форм», которые, по его мнению, являются в обиходной речи (зачастую и в научной) суррогатами символа, такие как: 1) знак, 2) метафора, 3) образ, 4) аллегория, 5) понятие, 6) явление, 7) тип, 8) сравнение, 9) олицетворение, 10) миф и др., из которых мы для анализа способа перемещения читателя в сферу действия алхимического воображения выберем несколько, имеющих прямое отношение к тропам, – словам, употребляемым в переносном значении, а именно – метонимические и метафорические тропы, аллегорию и топосы. Это логично, поскольку «сравнение – 11, и олицетворение – 12» из списка К.А. Свасьяна являются частными случаями метафоры.

Собственно, эти символические формы и есть те психолингвистические ключи, которые включают необычное состояние сознания у читателя, специфическое состояние восприятия. Именно тропы, аллегории, топосы, а также другие чисто литературные приемы, такие как символические формы, о которых будет идти речь ниже, расставлены и используются таким образом, чтобы всячески стимулировать читателя к проникновению во всё более глубокие слои постижения описываемого. На этом пути читателя периодически настигают и особые дидактические приемы, которые можно назвать «понятийными откатами». Время от времени у читающего складывается полное впечатление «прозрения», после чего он с понятным удовлетворением, неосознанно, стремится вернуться в обычное («базисное»[165]) состояние сознания, которое влечет за собой попытку опять по привычке осмысливать читаемый текст. Для предотвращения подобных тенденций, в тексте расставлены источники откатных волн, сигналящие читателю, что он опять перестал использовать imagination – воспринимать, в своем стремлении понимать. Иногда эти волны бывают столь высоки, что читающий невольно останавливает свой, включенный было, внутренний диалог и пытается осознать – грезит он или же действительно только что был у цели: приблизился к разгадке заключенного в трактате «ребуса» настолько, насколько это было возможно.

Обратимся к конкретному описанию работы приемов введения и поддержания читателя в состоянии Воображения при чтении алхимических трактатов. Начнем с метонимических тропов. В них сходства между предметами нет, а основанием переноса значения становится наличие каких-либо отношений («смежности») между ними. Метонимические тропы, главным образом метонимия, основаны на предметной, количественной, пространственной, временной или причинной связи-смежности между предметами. В алхимических трактатах много построено на метонимии. Это – названия металлов и минералов, причем, как названий «химических» элементов и веществ, так и имен богов римского пантеона. «Смежность» эта довольно условна, но все же она просматривается и в случае с именами богов – специально подчеркивается. Так, например, на метонимиях построено много комических моментов в трактате Иоганна Штернгальса «Война рыцарей» (1680), где один из оппонентов в суде – Железо сравнивается его противником – Золотом – с «душегубом и слугой палача», «убийцей», «уничтожителем зеленых трав и всего растущего», «разрушителем городов, замков, дворцов, рынков и деревень. Где только случается побоище, там и железо. Словно предвестник дьявола или охотничий пес, и радуется его сердце, ибо он первый и без него произошло бы гораздо меньше смертей и убийств»[166]. Здесь достаточно явно представлена «смежность» алхимического аркана не только с химическим элементом – железом, и способами его использования в мирных и военных целях, но и дан намек на его «божественный» эквивалент – бога войны Марса.