Лабиринты любви

Неужели она действительно наслаждается касанием его губ и языка к чувствительному бугорку, уже пробужденному им к любви? Как случилось, что она безумно жаждет всего, что он делает с ней, пусть даже его рука скользит по животу и накрывает маленький холмик, обжигая сквозь складки яркого шифона? Лицо Сары тоже загорелось, по телу разлилась истома. Она безропотно принимала все и трепетно ждала, что будет дальше.

Но тут Сара неожиданно оказалась на свободе – Марко так резко оттолкнул ее, что она едва не упала. К счастью, он вовремя сумел ее подхватить.

– Вот видишь? – глухо бросил он. – У тебя даже нет сил сопротивляться своей страстной натуре! Нимфоманка! Думаю, ты легла бы под самого дьявола, если бы он поманил тебя!

Как отвратительно он смеется! Словно тысячи заноз впиваются в кожу, ставшую такой чувствительной от его ласк. Мельком взглянув на ее багровое от стыда лицо, Марко усмехнулся.

– Не смотри на меня так! Кстати, не находишь, что для одного вечера впечатлений больше чем достаточно? Иди наверх, лгунишка. Возможно, я приду к тебе попозже.

Сара припустилась бежать, позабыв о гордости. Мозг крохотными молоточками долбили его последние слова: «Иди наверх, лгунишка. Возможно, я приду к тебе попозже».

Он сказал «возможно». Последний бесчеловечный поворот острого лезвия, которым он уже успел ее пронзить.

Сара мчалась по ступенькам так, словно за ней по пятам гнался сам сатана, и перевела дух только у самой двери, в которой не было замка, служившей символом ее положения в этом доме и напоминанием о другой эре, когда женщинами владели, как скотом и мебелью, и использовали как было угодно их повелителю.

Глава 23

Прошло немало времени, прежде чем Саре удалось наконец уснуть. Во сне ее преследовал огромный чудовищный волк с ощеренной пастью и сверкавшими, как горящие угли, глазами. И несмотря на то что он мог одолеть ее в мгновение ока, все-таки почему-то предпочитал держаться за спиной, играя с ней, доводя до изнеможения, пока сердце едва не разорвалось от усталости в ожидании момента, когда он сомкнет челюсти на ее горле, унося в небытие, жадно овладев…

– Нет!

Должно быть, собственный крик разбудил ее. В комнате было невыносимо душно, и она, вся мокрая от пота, лежала на сбившихся простынях.

Слава Богу, это всего лишь сон! Постепенно сердце и дыхание успокоились. Шторы были опущены, и в комнате царила темнота. Который час? И тут, судорожно всхлипнув, Сара вспомнила, что находится в тюрьме, где время не имеет значения. Какая разница, проспала она или нет! Самое страшное уже случилось: она здесь, словно крохотная мошка, навеки заключенная в куске янтаря, или недавно привезенная наложница в гареме мавританского султана, со страхом и любопытством ожидавшая, когда на нее упадет взгляд капризного и непостоянного хозяина.

Сара прижала к вискам ледяные пальцы. Сегодня ее донимали и другие, не менее странные сны, кошмары, о которых не хотелось сейчас думать. Не стоило также и вспоминать о причине этих видений и уж ни в коем случае не мучиться, воспроизводя в памяти, как он опозорил ее, раздавил гордость и самоуважение.

«Немедленно перестань!» Настал новый день, а вчера она была слишком усталой и измученной, переполненной впечатлениями от звуков, красок и образов, несомненно, каким-то образом повлиявших на подсознание, хотя происходящее на вилле наполнило ее отвращением. Но сегодня, если он вздумает прийти, она так легко не сдастся! Он не сумеет…

Поскорее выбросив из головы позорные предательские мысли, Сара вынудила себя встать с постели и боязливо взглянула на дверь. Неужели он придет сюда, за ней, чтобы довершить начатое? Или, теша мужскую самонадеянность, ждет, когда она придет к нему?

Сара с размаху ударила по кнопке вызова слуг. Сегодня, пока она не опомнится настолько, чтобы выработать подходящий план, будет разыгрывать роль избалованной одалиски, окруженной услужливой челядью. Если же герцог пошлет за ней, притворится больной и откажется спуститься. Он еще у нее попляшет!

К счастью, на звонок появилась сама экономка и, настороженно глядя на Сару, сообщила, что сейчас уже четверть восьмого вечера, но хозяин приказал не тревожить гостью.

– Неужели? Как мило!

Серафина пропустила мимо ушей эту колкость, и Сара запоздало вспомнила, что та безусловно предана ди Кавальери и служит в доме не один десяток лет. К чему ей волноваться за судьбу глупенького мотылька, имевшего неосторожность слишком близко подлететь к огню?

– Приготовить вам ванну, синьорина? Я приказала принести поднос с кофе, апельсиновым соком и сладкой булочкой на случай, если вы проголодались. И соблаговолите сказать, что хотите на ужин.

– Я… я неважно себя чувствую, – поспешно ответила Сара, чтобы скрыть, как нервничает. – Неплохо бы полежать в горячей воде; вас не затруднит приготовить ванну? А потом… прошу прощения, но мне в самом деле сегодня тяжело переодеваться и спускаться вниз к ужину. Не могли бы вы принести поднос сюда? Что-нибудь полегче – тарелки супа и салата вполне достаточно.

– И все? Но вам необходимо побольше есть.