Лабиринты общения, или Как научиться ладить с людьми

Вот вы в универмаге, в отделе мужской галантереи, выбираете папе подарок и сомневаетесь, подойдет ли ему вот этот модный галстук. И, советуясь вслух с подругой, говорите: «Давай попросим какого-нибудь респектабельного господина приложить этот галстук и посмотрим, как это будет выглядеть на живом человеке». И, поискав глазами доброе лицо, но обязательно именно «поискав», вы «останавливаете свой выбор» на том, кого уже раньше заприметили: «Не будете ли вы так добры, вы немного похожи на моего папу…» – И возможно, завяжется знакомство.

А вот почти пустой вагон электрички. Как садятся люди, входящие в него? Каждый старается занять отдельное купе, но не для того ведь, чтобы чувствовать себя хозяином этих апартаментов, а для того, чтобы не подумали, что он навязывает свое общество. Но вот вы входите и, поискав глазами доброе лицо, у кого бы спросить, – а это оказывается он, – усаживаясь в этом же купе напротив него, спрашиваете, останавливается ли этот поезд в Люберцах.

Здесь и дальше мы заботимся о том, чтобы все было естественным. Поискав глазами доброе лицо… Что это, для чего это?

А вот для чего. Это значит, что вам вроде бы действительно нужна информация и что вы могли бы обратиться и к другим людям, а не только к этому человеку. Значит, вы уже не «вяжетесь», а действительно нуждаетесь в помощи, которую могут оказать и другие. Но в то же время помощи лучше искать у хорошего человека, поэтому, обратившись к нему, вы тем самым даете понять, что расцениваете его именно как такого человека. Это уже синтонно, и человек охотнее даже идет на контакт.

А вот вы зафиксировали в уме словосочетание «усаживаясь, спрашиваете». Ведь можно спросить, не усаживаясь? Можно. Но тогда после получения ответа топайте себе в другое купе… Уселись, расположились… и после этого спрашиваете? А что это вы уселись в купе рядом со мной, когда есть много других свободных мест, а потом еще и завели беседу? Так вот это «усаживаясь, спрашиваете» и спасает дело. Я начал усаживаться, одновременно задавая вопрос. Если эта электричка не останавливается в Люберцах, я готов тотчас же сорваться и выбежать из нее. Но уж если в Люберцах электричка останавливается, то не буду же срываться с места и пересаживаться на другое. Я оправдан в том, что остался.

Хорошее подспорье – сводная киноафиша или театральная касса. И там и там вы должны выбирать, куда пойти. Очень легко спросить, что за кинофильм, режиссер, как добраться именно до этого кинотеатра.

А гостиница: какие развлечения готовят нам, что вообще есть интересного в этой местности, нет ли иголки с ниткой.

Однажды молодой приятный мужик с тоской смотрел вслед удаляющемуся по гостиничному коридору «прелестному халатику», в сердцах махнул рукой и собрался было уже идти в свою конуру, проклиная свою одинокую собачью жизнь.

Я увидел, в какую комнату зашел «халатик». Подошел к мужику:

– Тяжело, старик?

– Ох, тяжело, старик…

– Ну смотри, – сказал я, взял его за пуговицу костюма и резким движением оторвал. – Пойдем.

Стучу в номер, «халатик» открывает с чудесной открытой улыбкой.

– Мой приятель, – говорю, – только что случайно с досады оторвал пуговицу, нет ли у вас нитки с иголкой?

Нитка оказалась, а за иголкой она сбегала в соседний номер к подруге. Пуговицу пришила сама, заявив, что ее зовут Люся.

Пансионат, турбаза – это еще легче. Там столовая. Но не только столик объединяет, на других столиках может быть нужная и отсутствующая у вас соль. Закончился чай в их чайнике – подсуетитесь, налейте из своего. Мужчины играют в шахматы, вы подходите, наблюдаете, просите прокомментировать, поучить вас…

Одна моя студентка рассказала, что подошла к ребятам, которые пилили дрова, и попросила научить пилить (она девочка была достаточно хрупкая, субтильная). Юноши восприняли это с улыбкой, но контакт состоялся. Я уже не говорю о волейболе.

Пляж, пляж. О, тут – шахматы, карты, книги, ракетки, мяч, вода для питья, тент, зонт, сводка погоды, плавательный круг, в кругу поиграть в мяч – все может послужить поводом предложить, попросить – и вы в контакте.

А одна симпатичная «очкарик», маявшаяся от одиночества, стала кататься в метро со сломанными очками. Садится недалеко от приличного молодого человека, степенно достает книгу, раскрывает, достает очечник, вынимает очки, и – ах! – дужка отвалилась. Посмотрела налево – далеко. Посмотрела направо – о, молодой человек, технарь, сидит за полметра от нее: «Простите, пожалуйста, тут вот техническая неисправность…» На эту наживку девушка не только нашла себе любимого, но и выдала замуж и свою менее интересную старшую сестру.