Лабиринты памяти

Слева – строительные вагончики и что-то похожее на барак. Мне надо ждать попутную машину до Приозерска. Иду налево, к бараку.

Припекает. Недалеко от барака, как автомобиль у дома, припаркован истребитель-бомбардировщик МИГ-27. К МИГу прислонена желтая лесенка, ведущая к кабине. В самолете никого нет.

Тогда на вооружение уже ставились самолеты МИГ-29, но и эти тоже летали.

Я плохо разбираюсь в авиатехнике, но отличить их могу. У МИГ-27 сзади одно сопло, а у МИГ-29 два. Но не суть… Становится интересно, я подхожу ближе и наблюдаю сцену, о которой и хочу вам рассказать. Мелочь, но запомнилось надолго.

Из барака выходит стройная молодая женщина, которая держит за руку маленькую девочку. Они останавливаются недалеко от выхода и кого-то ждут. Проходит минута, и на пороге появляется самый настоящий военный летчик. Это видно по его летному комбинезону и круглому белому шлему с черным сдвижным светофильтром.

Шлем под левой рукой, правой он коротко обнимает жену и дочку, затем подходит к самолету, вскарабкивается по лестнице в кабину и, что-то понажимав, опускает фонарь. В это время жена оттаскивает в сторону лестницу. От необычности происходящего я даже не успеваю сообразить, что женщине тяжело и ей надо бы помочь.

Родственники отходят, пилот прогревает двигатель, с кем-то переговаривается по внутренней связи и, помахав семье ручкой, выруливает на взлетную. Она совсем рядом. Жена с дочкой машут в ответ.

Вокруг больше ни единой души. Все выглядит настолько обыденно и просто, что кажется не совсем реальным. Вроде как в деревне – глава семьи заехал на жигулях домой пообедать и двинулся дальше, в сельмаг, дочке пряников купить.

В этот момент меня отвлек взлет самолета, на котором я прилетел. Проводив его взглядом, я повернул голову обратно к МИГу и обомлел. Его не было. Он исчез. Не сразу, но я нашел в небе удаляющуюся огненную точку. Извергаемое двигателем пламя таяло вдали. Звук самолета был еще здесь, а его самого уже не было.

Женщина с девочкой не успели повернуться, чтобы уйти, а их муж и папа уже исчезал за горизонтом. Только что был здесь и практически на моих глазах взял и исчез. Типа пошел на работу и пропал.

Такой классный фокус, скажу я вам, даже в цирке не увидишь. Вот он, Эйнштейн, вот она, теория относительности в действии.

Можно смотреть по телевизору репортажи или читать статьи о достижениях авиационной промышленности, можно даже сходить на авиашоу и насладиться фигурами высшего пилотажа самолетов последних поколений, но когда ты становишься очевидцем такого события, происходящего без показных презентационных оберток, в повседневной жизни, оно воспринимается совершенно по-другому.

Проводив взглядом хрупкую фигуру женщины с девочкой и ожидая машину в Приозерск, я еще долго переваривал увиденное. Какие чувства должна испытывать жена этого летчика в такие моменты? Можно ли к этому вообще привыкнуть?

Первым впечатлением от поездки поделился, идем дальше.

Добравшись до Приозерска и решив там свои дела, я направился на Девятую площадку. Думаю, до нее было порядка ста семидесяти километров по пустыне на север.

Главное, добраться до магистральной трассы на Астану (тогда Целиноград), а оттуда тебя до места с радостью бесплатно подвезет любая машина. Только подними руку. Водители-дальнобойщики страшно устают в пути от одиночества и рады любому попутчику. Условие одно – общаться, пока едешь.

Добрался удачно. Всю дорогу мы с водителем обсуждали, какие красивые девушки живут в Приозерске. Я, честно говоря, заехал туда всего на час и никаких девушек увидеть не успел, но до самого поворота на Балхаш-9 усердно кивал и поддакивал.

Успел вовремя. Венедиктов был у командира части, а приехавшие с ним люди еще расселялись.

Старлей, исполнявший обязанности завхоза, вручил мне ключ от моего временного жилья, дал солдата для сопровождения и, напоследок поцокав языком, сказал:

– Прямо санаторий у тебя там будет. Комната с кухней у самого берега Балхаша, окно с видом на море…

Если ему верить, то можно было подумать, что он чуть не плакал от зависти.

Солдат привел меня к длинному обшарпанному бараку казарменного типа, зашел со мной внутрь, показал мне на ободранную щелеватую дверь и тут же ретировался.

Я был страшно голоден и поэтому первое, что сделал, – это разобрал рюкзак, достал хлеб, банку тушенки, одесскую колбасу и пошел на кухню разогревать еду.

Электрическая плита быстро нагрела чугунную сковородку, и по бараку пополз манящий запах говяжьей тушенки. Уже через несколько минут за моей спиной послышался легкий шум. Оглянувшись, я увидел целую ватагу детей разного возраста. Их голодные взгляды были устремлены на плиту, носы интенсивно втягивали воздух с запахами от сковороды, а рты энергично сглатывали слюну.

В общем, я остался без ужина. Тушенка и колбаса вместе с хлебом исчезли за несколько минут, а за ними последовали и все продукты из рюкзака, оставленного мною в комнате.

До времени общего сбора, обозначенного генералом, оставалось порядка четырех часов. Разобрав вещи, я решил сходить в местный магазин, чтобы пополнить припасы еды.