Лабиринты рая

Лицо Хустон обрамляют рыжие кудри. Когда он думает о ней, он вспоминает одно и то же: раскачиваясь на каблуках – туфли на платформе, – она перешагивает через свои трусики. Перешагивает неуклюже, но ему очень нравится. Он перестал с ней встречаться, как только почувствовал, что начинает к ней привязываться. Он решил, что ему это не нужно. Он понимает, что лучше заниматься сексом с виртуальными партнерами, но все равно не мог отказать себе в сексе в реальности.

Она была приятно удивлена, когда он снова ей позвонил. Он по мне скучает, решила она. Как трогательно. Она запросила две тысячи долларов. Плюс чаевые. Что, цены поднялись? Предложение и спрос, объясняет она. Нет, у нее не золотое сердце, может, серебряное или даже бронзовое.

Когда все закончилось и похоть Джима была удовлетворена, она сняла наручники и путы и принялась рассматривать его коллекцию пилюль.

– Угощайся, – предлагает он, хотя мысли его далеко.

Он такой щедрый, думает она. Он ей нравится, по-настоящему нравится.

– Кто это? – спрашивает она. Он не может вспомнить имя.

– Сэр Попрыгунчик.

– Забавный.

– Да. – Можно, я его заберу?

Он не знает. Он как-то неопределенно машет рукой. Она решает, что это ответ «да», он хотел было возразить, да передумал. Он слишком устал.

Мистер Хоппингтон отправляется в ее сумку, его ухо грустно выглядывает наружу.

Детская игрушка, думает Джим. Ею играл маленький мальчик.

Она целует его и дает волю чувствам.

Бессонница становится еще хуже. Как только он закрывает глаза, он видит кролика. В его воображении он становится огромным, рядом с ним все остальное делается маленьким и незначительным. Лучше бы я отдал его в детский приют, думает он. Хотя бы так.

* * *

Мы так сильно врезались в воду, что я подумал, станция развалится.

Нас затрясло, завертело, от этого и меня, и Фантазию начало тошнить, ремни безопасности натянулись, без них мы бы вылетели из кресел. Из моего разбитого носа потекла кровь, я весь был в красных пятнах. Кошмар. Меня вырвало, Фан тоже. Она сидела с закрытыми глазами, пальцы скрещены – она молилась милосердным божествам. В ее понимании МБ были, видимо, какими-то буйными природными силами, которые определяли баланс между Полезным и Вкусным. Да здравствуют МБ! Я бы тоже помолился, если бы видел в этом смысл.

Освещение мигнуло. Раздался металлический скрежет. Звуки доходили четко.

До этого я кричал, но имейте в виду, не только от страха.

Шок от удара!

И вдруг наступила тишина.

Фан взяла инициативу на себя, схватив рычаги управления, мягко повела нас к поверхности. Вверх, вверх, вверх. Мы вырвались наружу сквозь волны. Выглянув в иллюминатор, я так и прилип к нему.

Я никогда не видел такого прекрасного голубого неба, таких белейших облаков.

Мы привели себя в порядок, надели защитные костюмы. Забортный двигатель кашлял и стучал, но кое-как дотащил нас до берега.

У нас получилось.

– Добро пожаловать в первый день нашей жизни, – сказал я.

– Готов?

– Как всегда.

Мы распахнули люк. Металл протестующе заскрипел, но раздвинулся, открывая нашему взору буйные заросли сорняков. Мы вышли, посмеиваясь, поддерживая друг друга, словно космонавты, впервые попавшие в чужой мир. На самом деле так оно и было.

– Маленький шажок за Фан, – сказала она.

– Огромный прыжок за Хэллоуина, – подхватил я, правда, голос мой страшно сипел. Я смотрел на множество яхт и парусников, давно покинутых, обветшалых. Слушал крики чаек и ровный шум бриза, надувающего рваный парус. Я слушал звуки мира, в котором совсем не было людей.

– Чертов призрачный город, – сказала Фан, словно прочла мои мысли.

Я молча кивнул.

– Мне здесь нравится, – продолжила она. – Невероятно вкусно. И день просто замечательный. Чудесный день. Так и хочется раздеться догола и полежать на солнышке.

Я заметил, что это не очень разумная мысль.

– Так и знала, что ты ханжа, – фыркнула Фан.

– Просто я подумал, что нам не стоит снимать защитные костюмы, пока мы не провели тесты.

– Безопасность прежде всего?

– Да, – твердо ответил я. – Я сейчас полезный. Придется тебе смириться.

– А у меня есть выбор?

Чтобы защитить свои вложения, Гедехтнис позаботился об анализаторах, приборах, которые позволяли мне тщательно проверить воздух на микроорганизмы. Фан тем временем тоже занялась делом – она залезла обратно в капсулу, чтобы забрать все, что, по ее мнению, может нам пригодиться. Она вернулась, неся с собой сухую еду, лекарства и питьевую воду. Там же она нашла две заплечные сумки и два переносных компьютера с картами. Под конец она притащила огромный парусиновый мешок, полный бумаг. Я не видел его раньше.

Она опустила его на палубу, влезла внутрь двумя руками и подбросила целую кипу бумаг в воздух. Похоже на конфетти. Ветер подхватывал бумажки и уносил с собой, многие попадали в воду. Некоторые опустились на палубу около меня, я подобрал их.

– Дорогой Габриель, – прочитал я в первом письме. Над буквой "и" было нарисовано сердечко.

– Господи Иисусе, – только и сказал я. Следующее письмо было адресовано Фантазии.