Лабиринты силы (СИ)

Выплеснув ярость, тени периодически брали паузу и, прекратив неистовый обстрел плевками, наперебой начинали убеждать меня не валять дальше дурака и подобру-поздорову отправляться снова за рыбкой… Мол, че ж ты тугой-то такой, Рихтовщик?! Мы ж о тебе, упрямце, радеем. Нужно доводить до конца взятые на себя обязательства. Приволоки, дружочек, еще нам парию рыбки – и будет тебе за это счастье… Но, озлившись на троицу за полученные уже ожоги, я игнорил их просьбы, без объяснения своего вынужденного здесь нахождения. Отчего уговорщики вскоре по новой начинали свирепеть, и отложенный обстрел возобновлялся с прежним азартом…

Я с честью выдержал все полтора часа то затухающей, то вновь разгорающейся бомбардировки, не проронив в ответ ни звука. А, за продемонстрированные чудеса изворотливости, под конец в прямом смысле обжигающего марафона я получил от Системы сто двенадцать очков к навыку Легкая атлетика, которые, в свою очередь, подбросили и без того изрядно прокаченную

Ловкость еще на один пункт вверх (пустячок, но приятно), и – это вовсе стало для меня полнейшей неожиданностью! – был премирован разблокировкой нового навыка: Саламандра, с двумя десятками бонусных очков.

Увы, несмотря на все мои отчаянные старания увернуться от мини-фаерболов, незначительная их часть все же достигла цели, и остатки дымящейся на мне одежды теперь являли собой крупноячеистое решето. Но поскольку дырявая одежда не осыпалась пока что ворохом тряпья, и еще каким-то чудом продолжала удерживаться на теле, даже вполне сносно прикрывая интимные места, я не стал тратить время на переодевание, а, едва дождавшись окончания отката, вскочил на ноги и, как был в рванье, сиганул солдатиком с края утеса.

– Я же говорил, что наша возм!.. – полетевший вдогонку крик «кощея» оборвался на полуслове, затерявшись в вышине.

А в следующее мгновенье я с шумом вошел в морскую воду.

За время вынужденного ожидания относительно неглубокий прибрежный участок около утеса очистился от останков сожженного изнутри кислотой глубинного монстра. Так же здесь не осталось и следа от самой кислоты, бесследно растворившейся в котле огромной бухты. Но новая стая иглозубов на освободившемся участке у одинокой скалы еще не успела появиться, и в поисках зараженных дельфинов мне пришлось на «винте» шпоры «отпилить» метров двести вдоль гранитной стены бухты.

Столкнувшись наконец со стаей иглозубов, по отработанной уже практически до автоматизма схеме, я вспорол брюхо самой неуклюжей твари. А когда гребаные каннибалы всей кодлой рванули пожирать вяло дергающуюся в клубах крови смертельно раненную товарку, я легко вычленил среди них самого здорового вожака, перехватил его кровожадный взгляд и, активировав четвертую ступень Душелова, через секунду обзавелся очередным союзником.

Скоренько перебив с могучим дельфином-мутантом тридцать седьмого уровня остальных иглозубов стаи, я представился союзнику и, как водится, тут же уболтал его на совместную рыбалку.

Учтя предыдущую ошибку, в этот раз решил не ограничивать союзника охотой в окрестностях утеса – благо, тамошние прибрежные рыбные закрома уже практически под чистую были выметены еще его предшественником, а рыбалка на глубинных уровнях, как оказалось, сопряжена с охренительным риском самому стать добычей…

Выбрав наименьший из возможных рисков, я повел союзника вдоль скалистого берега бухты. Со стороны наше перемещение выглядело следующим образом: я совершал стремительные заплывы на короткие дистанции вдоль берега и надолго зависал на месте для разделки и «упаковки» улова, дельфин-мутант же параллельно «рыбачил» в прибрежных водах, тут же доставляя пойманную добычу мне в руки.

Разделывать рыбу прямо в воде поначалу было, пипец, как неудобно. Союзник, по моей просьбе, сразу отгрызал добыче голову, и, слава Стиксу, тратить силы на умерщвление рыбы мне уже не приходилось. Но даже мертвую рыбину удержать в воде было ох как не просто. Скользкая, как кусок мыла, рыбья чешую при малейшем неуклюжем движении норовила выскользнуть из руки. И приходилось то и дело страховать одну руку другой, что изрядно замедляло потрошение и разделку. А учитывая, что делать все это приходилось под водой, плавно опускаясь на дно (ведь для освобождения второй руки пришлось временно вернуть в ячейку удерживающую меня на плаву шпору), я буквально утопал в облаке извлекаемых из рыбы кровавых потрохов, от чего к моменту начала разделки ничего вокруг уже не мог разглядеть даже с помощью Рыбьего глаза. И резать выпотрошенную рыбину на килограммовые куски приходилось уже практически на ощупь, вслепую.