Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом

В эти печально памятные дни, с надеждой хоть на какое-то отвлечение от нависшей беды, старательно скрываемой ото всех, кроме Геннадия, полетели мы с женой в Новосибирск на широко празднуемое 40-летие мужа её сестры Олега, весьма красивого и самого элегантного из всего круга знакомых, к тому же успешного бизнесмена. Он решил пренебречь поверьем, что эта дата мужчинами не должна праздноваться широко, а то следующие юбилеи могут не состояться. Как всегда, Олег поступил по своему усмотрению. Дальнейшая жизнь показала, что зря. К сожалению, и я праздновал в ресторане свои сорок лет. Но, конечно, не так широко, да и Господь, по-видимому, помог мне. С середины юбилея, съев что-то неподходящее, а может быть, выпив слишком подходяще, я уехал, как говорится, на английский манер, не прощаясь, так что догуливали уже без меня. Через два года в опасном состоянии я попал в реанимацию, но пронесло. Трагедия же произошла в ту памятную ночь на соседней кровати. Как знать, может быть, пронесло как раз потому, что юбилей отгулял наполовину? Жизнь не раз убеждала меня, что с преданиями лучше считаться.

Олег, будучи хозяином крупнейшей в Новосибирске рекламной фирмы со звучным названием «Афина Паллада», справедливо полагал, что его главный капитал – это известность. Вот и закатил он шикарный юбилей, о котором говорил если не весь город, то всё бизнес-сообщество. Необычным, запоминающимся шоу была демонстрация полуобнажёнными девицами его обширной и «прикольной» коллекции… галстуков, которые он никогда не выбрасывал, а копил, покупая всё новые и новые. Возглавлял коллекцию красный, когда-то очень дорогой для нас, галстук родом из пионерских лет. Меня до глубины души растрогало проникновенное выступление явно горячо любящей юбиляра дочери, в ту пору студентки. Особенно задушевно прозвучали её заключительные слова: «Ещё много-много лет я буду оставаться взрослой дочерью самого обаятельного молодого человека». Никто тогда и не мог представить, что не так много лет осталось идиллии взрослой дочери и отца.

В тот достопамятный день профессионально подготовленный сценарий празднования был настолько захватывающим, что я действительно отвлёкся от мрачных мыслей и почти не вспоминал о своих бедах. Весьма запоминающимся стал также и поздний завтрак наутро в загородном, по-социалистически уютном деревянном ресторанчике с торжественными дорожками, коврами и с неубранными ещё портретами прежних вождей ностальгической эпохи нашей беззаботной юности. Собственно, таким уютным и трогательно несовременным был не только ресторан, но и вся загородная резиденция недавно свергнутых «бедными» демократами коммунистических начальников. Олег уже второй год арендовал там очень милый деревянный коттедж, окружённый могучими, как свершения минувших пятилеток, заснеженными кедрами и голубыми елями. Хоть в этом кто-то выиграл от варварской перестройки, раскулачившей партийных бонз!..

Но не только и не столько уютным ретро-ресторанчиком запомнился мне послепраздничный завтрак, плавно перешедший в обед. В память буквально врезалась тёплая беседа под грибки и солёные огурчики, которые в то позднее и затянувшееся утро имели звание не какой-то там рядовой еды, а доброй и душевной, как и сама беседа, закуски. А познакомился и разговорился я в новосибирском леске с весьма интересным и, как выяснилось, широко известным иркутянином – директором Театра народной драмы Михаилом Корневым. Он был однокурсником юбиляра и его жены по факультету журналистики. После третьей-четвёртой рюмочки нашей культурологической воскресной беседы я вдруг вспомнил, что, кажется, знакомился с ним лет двадцать тому назад. В далёкую заводскую пору, когда я был начальником цеха, но не был ни театралом, ни коллекционером, ни поэтом, Геннадию удалось затащить меня в педагогический институт на студенческую самодеятельную постановку «Утиной охоты» Вампилова. Хорошо запомнившуюся мне главную роль – Зилова – ярко и убедительно играл, кажется, не кто иной, как мой «новый» знакомый. Выяснилось, что промытая вчерашним юбилеем и утренней беседой память действительно не подвела. В единственном сыгранном спектакле уже тогда царил на сцене будущий заслуженный артист России и директор театра, а в ту пору просто бойкий и явно талантливый студент-журналист Миша Корнев. И спустя сорок лет я вижу тот яркий образ закрученного водоворотом суетной жизни одинокого вампиловского героя и даже вспоминаю короткую беседу Михаила с Геннадием, за версту чуявшим талантливых людей. Тогда-то Гена и представил меня будущему маэстро. Но и юбилей, и утренний «чай», увы, как и давнее знакомство, быстро и безвозвратно отлетели в туманную даль, занавес праздника опустился, и вновь наплыла тоска, связанная с ожиданием даже звучащего зловеще и не по-русски гистологического анализа.

Всё когда-нибудь кончается, как говорил мудрец. Двадцать томительных дней ожидания кое-как проползли, и мы вдвоём с Геннадием поехали в больницу за приговором.