Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом

Но гаишники были бы не гаишники, если бы инспектор не предложил моему представителю, ведущему переговоры от имени отсутствующей в городе владелицы, привезти любого якобы виновного в незначительном ДТП, и он тут же закроет дело. Мой представитель наивно поверил и готов был привезти охранника с правами, но тот засомневался и позвонил мне. Явка «виновника» обошлась бы нам недёшево. Дело действительно было бы закрыто, но только на этапе следствия, затем передано в суд, а там и лишение прав на два года, и возможен небольшой срок, суток на пятнадцать. Не за само ДТП, а за отъезд с места происшествия.

Вот к такой головной боли, недешёвой при улаживании, подталкивал «господин офицер», не следующий дореволюционному девизу русских военных «Честь имею». Через несколько дней оценили ущерб, отдали деньги, аннулировали заявление. Хотя, по большому счёту, ключи бросила на виду у друзей бывшая жена, и машина её. Ей бы и заниматься с ГАИ, и платить за ремонт; но сыну и так придётся несладко от её претензий. Дружба, как раньше говаривали, дороже денег, особенно с собственным ребёнком и особенно в шестнадцать лет.

На этом бы хотелось поставить точку в автомобильной истории, но не тут-то было. Ребят вновь видят на этой же машине, на весьма приличной скорости мчащимися по тракту.

Начинаем разбираться. Оказывается, вместо ключа с пультом Марк, взяв инициативу на себя, подсунул охраннику китайский муляж. А чтобы тот не понял подвоха, попросил не замыкать машину, так как там его вещи. Он намеревался отрегулировать ситуацию к приезду матери Влада, поменяв муляж на ключи от BMW. Дождавшись удобного случая, друзья отогнули фиксатор дверей в гараже и спокойно уехали.

Как оценивать это нахальное продолжение эпопеи? Я, в отличие от матери, не смог сыграть большую строгость – слишком разные чувства переполняли душу. Но мать и этот угон пережила очень болезненно, доходя до оскорблений, и даже серьёзно нападала на его друга, посылая ему грозные СМС-сообщения, чего, на мой взгляд, нельзя делать. После второй серии она вне себя. Расценивает этот поступок как продолжение издевательства.

Вероятность попасться в первый же выезд, да ещё вечером, почти нулевая. Сын просто не мог предположить, что мать как-то узнала его код в социальных сетях и поэтому в курсе всех «тайн», которыми он делится с друзьями в Интернете.

Благостная трещина в отношениях

Владелица машины расценила повторный угон как принесение отношений с ней в жертву автоприключениям. Если отвлечься от недопустимого шпионажа за его перепиской, то ситуация страшная: сын так легко манкирует отношениями с матерью, которые в последнее время были не лишены нежности. Но, как ни странно звучит моё откровение, я был не рад их вдруг вспыхнувшей дружбе. И дело даже не в возможных мотивах этой дружбы с её стороны. Дети – богатые наследники, а у женщин всегда не хватает средств – то на наряды, то на множество поездок за границу. И не безбожная ориентация бывшей жены настораживает меня во вдруг вспыхнувшей дружбе с сыном, а её реальные плоды. А это, в первую очередь, дискредитация моего авторитета, разрушение воспитательных мер, стимулирование вранья и ухудшение успеваемости в школе.

Несмотря на разнообразные увлечения: батут, лыжи, акробатика, баскетбол, гитара – сын не избежал и сетеголизма: количество принятых и отправленных сообщений доходило до двухсот пятидесяти в сутки, причём покоя у него не было даже ночью. Усиленно манили его и Интернет, и телевизор. Успеваемость его в девятом классе начала скатываться к беспросветной посредственности.

Совместно с его матерью мы решили забрать у него всю электронику до исправления ситуации. Но вскоре я узнал, что втайне от меня она даёт ему любые электронные приборы, цементируя дружбу с ним причастностью к общей тайне, а в общем-то, к обману отца. Я со своей строгостью попадал в унизительное смешное положение. Результатом этого «товарищества» стали две четвертные двойки, не крепчало, мягко говоря, и его слово.

Кроме того, возможность свободного пользования запретной электроникой постоянно манила его к матери в городскую квартиру или в её часть моего большого дома, отдаляя сына от меня всё больше и больше. Успеваемость сына, как всегда, волновала только меня одного. Тем более что два года назад мы по просьбе сына твёрдо решили, что за учёбой слежу я, так как общение с матерью и без того было всё время на грани слёз. А их у подростка, по моему глубокому убеждению, категорически не должно быть, иначе он надломится и не вырастет настоящим мужчиной.

Мать, вначале обидевшись, вскоре поняла всю выгоду такого распределения обязанностей, где ей отдана роль безответственной подружки сына, облегчающая достижение её вкрадчивой цели – дружбы с наследником.