Лабиринты времени

– Твой любимый святой Игнатий был не менее великий стратег, чем наш знакомый. Цель у него оправдывала средства. Не знаю насчет благословения Богоматери, но обычному человеку самому по себе не победить таких, как ты. Нужно было дать силу тому, в чьих руках будет оружие. Создатель клинка знал только два способа. И он дал к ним доступ, как сумел. Этим ножом мне довелось прикончить шестнадцать гадов и Великого Стратега. Грубый, неэффективный способ питаться. Ты сама говорила. А ещё мы восстановили против себя целый город. Антагонизм – энергоемкая штука. С ним не нужно даже убивать, про это ты тоже рассказывала. Стратегу было не выдержать. А тут еще и молитва…

– Ты теперь?…

– Такой же, как ты. Да, – улыбнулся ей.

Я откинулся назад. Посмотрел в блеклую синеву. На искорки стратостатов. Заныло сердце. Полетят ли там когда-нибудь аппараты Королёва, разнося человечество по Вселенной?

Пусть не сейчас, а через сотню или тысячу лет?

Нам предоставили два зла на выбор, не рассказав, какое из них меньшее. Единственное обоснование ответа – отсутствие кровопролития. Но сколько людей погибает в сотнях войн, что идут по всей Земле? Не больше ли? А сколько бы приняло смерть в «государстве», построенном теми, кто питается борьбой?

Устал.

Ничего. Скоро отдых. Осталось всего одно дело.

Пальцы крепко ухватили рукоять. Удар. Я постарался вогнать нож себе поближе к сердцу.

Не больно. Странно.

– Прости, – сказал Агнессе. – Если средства нужно оправдывать – к лешему такие средства.

Она закричала.

Смерть, где твоё жало, когда оно так нужно? Вот он я, ещё хохмлю!

Посмотрел вниз. Ударил ещё и ещё. Хоть бы хны. Клинок становился как будто прозрачным, впитываясь в плоть.

Чудо? Свойство оружия? Или я, впитавший отравленную силу Стратега, теперь слишком силён для клинка?

Пока я недоумевал, напарница подбежала ко мне и отвесила хороший пинок по рёбрам.

– Кончай самоубиваться и вставай! Позер! Пафос ходячий! Гордынька до небес! Руки ему чистые подавай! Тебя что, вражду сеять или народ валить кто-то заставит?…

– Стерва, – заключил я. – Стервочка. Ну, держись!..

…Мы стояли, обнявшись, чуть запыхавшиеся. Небо не упало на землю, и мы были рядом.

– Он был настоящий дьявол, – сказала она. – Мы сделали хорошее дело. Заслужили.

– Он был всего лишь человек. И это самое страшное, – процитировал я её. – Но – заслужили. Наверное, – невысказанный вопрос повис в воздухе.

Мы помолчали.

– Всё же мы чудовища. Чуточку, – признала она. – Но в наших силах не перестать быть людьми. Это лучше смерти.

– Звучит как план на ближайшую вечность.

И это он и был.

Григорий Елисеев Точка слома

В Париже было тепло и солнечно. На бескрайнем голубом небе – ни единого облачка, а сквозь прогретый воздух можно увидеть почти весь город. От покатых крыш Монмартра и до Елисейских полей, от Лувра и до закрытого строительными лесами железного каркаса Эйфелевой башни – будущего символа страны.

Впрочем, стоящему у окна человеку было не до любования пейзажами. Одетый в камзол мужчина держал в правой руке футуристического вида стальной кейс, а все его внимание сосредоточилось на шумной толпе внизу.

Парижане заполонили обе стороны широкой улицы, сгрудившись у выставленного жандармами ограждения, жестикулируя и громко обсуждая предстоящий парад. На фасадах домов были попеременно развешены трепещущие на ветру яркие флаги, что складывались в непростую мозаику геополитических реалий эпохи. Орлы и полосы, звезды и драконы, кресты и полумесяцы. Державы-победительницы праздновали окончание самой кровопролитной войны в истории. Войны, порожденной безумными фанатиками, начитавшимися теократических опусов Эмилио Обрегона о философии духа и превосходстве «духовно сильных народов» над остальными. Войны, победа в которой должна была стать началом новой эпохи мира и процветания для всего человечества.

Мужчина у окна горько усмехнулся. В отличие от собравшихся внизу, он был обременен проклятьем знания и прекрасно представлял себе, что именно ждет человечество в этой новой «прекрасной» эпохе железа и пара. Вернее, будет ждать, если он не произведет сегодня выстрел.

Грянул оркестр, и над площадью прокатились восторженные крики полные ликования. Человек поставил кейс на подоконник и положил пальцы на сенсорные панели замков. Отпечатки совпали с внесенными в базу данных, и с мягким шипением крышка приподнялась.

Все было продумано до мелочей и отрепетировано десятки раз. Человек знал ход парада наизусть и мог повторить все, что от него требовалось с закрытыми глазами. Сначала пройдут пешие колонны, затем легкая техника. Это даст ему время, чтобы смонтировать винтовку.